— Брось пистолет, негодяй! — гремит под сводами бунгало чистый детский голосок. — Иначе ослепнешь и на второй глаз! Я чемпион школы по метанию!
Ослепший на один глаз, меняет мишень. Он поворачивается на голос ребенка. Но я ударом ноги в его локоть корректирую траекторию пули, а подбежавший к бандиту Берю резким движением своей лапищи ломает его руку о свое колено. Завладев пистолетом, он выскакивает наружу, чтобы пригласить в дом женщину.
— Милая незнакомка, прошу вас! Входите!
Маркиз приветствует даму петушиным криком, от чего она и ее скулящий компаньон чуть ли не теряют сознание. Вид окровавленного напарника добивает ее окончательно, и она уже готова рухнуть на пол.
— Не пугайтесь, — ободряющим тоном я прошу ее не менять положение тела. — Я слышал, что у вас делают фантастические глазные протезы. Я уверен, что после операции правый глаз вашего друга будет намного интеллектуальней, чем его собственный.
Я прошу Пино обыскать наших неожиданных гостей, в результате чего у нас появляются трофеи: у дамы изъят пистолет, а у мужчины — что-то типа кинжала.
— Сам Господь послал вас нам, — я искренен в своем обращении к гостям. — Мы наконец сможем в спокойной обстановке разобраться в сложившейся ситуации. Феликс, будьте так добры, налейте стакан виски этому бедному человеку.
Прежде чем выполнить просьбу, мой чуткий друг профессор интересуется:
— Вас не задело, шеф?
— Задело! Пуля угодила мне в фиксатор гипса на плече.
— Вы неуязвимый, Антуан!
— Иначе нельзя, дорогой Феликс! Кто же еще в литературном мире способен так успешно сочинять Санантониану? Ты знаешь такого другого? Нет? Я тоже.
Алкоголь немного оживляет раненого.
— Мне нужна больница, — начинает скулить он.
— Будет тебе больница, но только после того, как ты ответишь на все мои вопросы!
Грубо! Что делать — такое ремесло!
Тип неожиданно выпускает стакан из рук и падает лицом вниз, упираясь головой в рычаг игрового автомата, откуда начинают сыпаться жетоны, как в каком-то комическом фильме. Что с ним? Притворство, уход от вопросов? Или кровоизлияние в мозг от стрелы, попавшей в глаз? Я склоняюсь над ним. Щупаю пульс. Никакой информации. Грудь тоже молчит. Ситуация становится никудышней. Теперь даже наш посол не сможет спасти нас. Финал ясен: известный шеф парижской полиции будет плести соломенные стулья в тюремных застенках штата Юта.
Я ищу глазами даму, но ее и след простыл. Через открытую дверь замечаю, что бесследно исчез и «кадиллак».
