историка Георгия Рамазашвили, ЦАМО предстоит пересмотреть восемь миллионов дел на предмет снижения грифа секретности.)
И самое жуткое: ведомственные инструкции, позволяющие уничтожать документы ведомственных архивов по истечении сроков хранения. Это вообще недопустимо. Это — необратимое действие. Это — потеря нашего коллективного прошлого. Потеря нас самих! Тот же Рамазашвили говорит об угрозе потери части личных дел, полковых и дивизионных фондов — самой что ни на есть глубокой и кровавой правды войны. А теперь на это наслаиваются и ограничения, накладываемые Федеральным законом «О персональных данных». (Последнее было причиной того, что в течение длительного времени не обновлялся сайт «Память народа».)
Выходом из сложившейся ситуации представляется массированное применение информационных технологий. Причем не любительское сканирование, которое можно сравнить с авианалетами И-15 бис и У-2 на колонны гитлеровцев под Юхновым, а государственное, тотальное, как артиллерийский обстрел Берлина. Сплошное сканирование документов Великой Отечественной.
По проекту «Подвиг народа» планируется отсканировать и выложить в открытый доступ 200 тысяч единиц хранения. Около 100 миллионов страниц. В Подольске — десять миллионов дел. Ещё пара миллионов в Центральном архиве ВМФ в Гатчине. При такой же толщине дел — миллиарды страниц. То есть пока сканируется от силы пара процентов от всего массива информации. Такое сканирование надо сделать сплошным, с использованием промышленных технологий обработки информации. (Старое присловье американских инженеров: мол, бутерброд может сделать и однорукий, но для миллиона бутербродов нужна машина.) Надо сканировать не только машинописные листы, но и «портянки» таблиц и «полотнища» карт. (Промышленный потоковый сканер пропускает более 100 листов в минуту, до 100 000 листов в день.) Сделать это должно именно государство, по очень простой причине. Возможно, какая-то часть секретных дел действительно содержит данные, не подлежащие разглашению, но их явно немного.
В советское время каждый ответственный секретарь — не только «районки», но и заводской многотиражки — знала, что из воспоминаний ветеранов надлежит вычёркивать подробности их призыва, дабы не разгласить дислокацию казарменного фонда. В эпоху Google Maps и космических снимков вельможных поместий это несколько неактуально.
Но до тех пор, пока документы хранятся в единственной копии, их вполне может постигнуть судьба рукописи «Слова о полку Игореве». А это ведь не строфы поэта, хоть и безымянно-гениального, это неповторимые судьбы наших предков. Без них есть риск, что Днепровский воздушный десант 1943 года окажется запечатлённым лишь в талантливом, но сугубо тенденциозном романе Г. Владимова «Генерал и его армия», а не в объективных исследованиях. Никто никогда не узнает, что и как там происходило на самом деле.
