Даррен включает передачу и выруливает задом на дорогу, так быстро, как только позволяет старенький заезженный мотор.
— Ну хорошо, а зачем тебе понадобилось туда вламываться? Теперь уже только дурак не догадается, чего мы хотели, скажешь, нет?
— Иди в жопу, Алистер.
— Ты, кажется, сказал, что мы все равно маски наденем.
— Так нам теперь ничего другого и не остается, что, не так? Кретин ты дребаный, Алистер. Ей-богу. Все из-за тебя через жопу. Козел.
Алистер, не говоря ни слова, вынимает из бумажного пакета коробочку с помадкой и кладет себе на колени. Разглядывает ее — на крышке нарисован беленый коттедж на склоне холма, у озера, похожий на тот, в каком жила его бабка, а владелица лавочки, ее очки, ее акцент напомнили ему самое бабушку. Он открывает коробку, предлагает Даррену, тот шипит и мотает головой, так что Алистер забирает свое предложение обратно и ест помадку большими кусками, едва жуя, так что она превращается у него во рту в толстую сладкую пленку. Глазея из окна.
Мобильник разражается музыкой: «Ты не пойдешь одна»[9]. Даррен хватает телефон, бросает взгляд на дисплей и прикладывает трубку к уху.
— Да, Томми… не-а, еще пилить черти-скоко… а хрен его знает… не… угу, хорошо… слушай, ты Питера видал? Питера Клюва?.. Скажи, чтоб звякнул мне, как только сможет, а?… да, хорошо… угу… но проблемо… не, я щас выключу трубу, у меня батарейка садится… пусть оставит сообщение, бля… я тебе сам позвоню… угу… ну бывай, Томми.
Он выключает мобильник, бросает его через плечо на заднее сиденье.
— Чё…
— Заткнись, Алистер. И не разевай хлебало в ближайшие десять минут, а то получишь в харю.
Алистер погружается в молчание и некоторое время хранит его. Лишь мотор рокочет, напрягаясь, да в ушах слышен хлюп — Алистер обсасывает и пожирает помадку.
Не знаю, почему так, но в етой поликлинике, что на Чёрч-стрит, в приемной вечно сидит куча годных женщин. Не в смысле годных к службе — если б они были в етом смысле годные, чего б им было делать у врача? — а в смысле привлекательных, лакомых таких. Вон та, например, что сидит у фикуса, темноволосая, смуглая, книжку читает. Отпадная баба. И с характером: вокруг полно алкашей, бомжей каких-то, видно, у них диспансерный день сегодня, а ей плевать, читает себе и все, ждет приема. Один из бомжей трясется, что какающая болонка, судорожные подергивания, конвульсивные движения, типа, и процарапывает дыры у себя на руках, на желтоватой коже, а ето у него уже с печенью проблемы, печень не справляется, и желчные соли накапливаются в коже, поетому он такого желтушного цвета. Желчный пигмент. Ранняя стадия цирроза. Недолго осталось бедняге. Завязывай, братан, пока не поздно. Да я-то знаю, что не завяжешь.
