Но чем дальше, тем больше Энн радовалась достигнутому эффекту. Неплохо удались цветы с городских клумб. Фотографии, на которых Энн украдкой запечатлевала парочек, сидящих на скамейках и бордюрах, получились нежными, с лирическим настроением. Энн даже показалось, что у них есть какой-то свой характер. Или стиль. Она мало что в этом понимала и уж тем более не разбиралась в определениях.
Ей пришла в голову мысль, что результатами работы можно поделиться с Элисон. Как-никак, сестренка всегда говорила, что неплохо снимает. Может быть, она даже пойдет учиться на фотографа.
Впрочем, не исключено, что это будет не фотограф, а модель. Или актриса. Или художник. В крайнем случае – модельер, в любом случае, Элисон пока еще ничего не решила…
Сказано – сделано.
Энн отобрала около трех десятков фотографий (на самом деле она не хотела очень уж сильно отвлекать Элисон от ее дел), прикрепила их к электронному письму и отправила сестре.
В письме она сопроводила фотографии коротенькой припиской:
«Буду рада, если ты расскажешь мне, что, по твоему мнению, у меня получилось! С любовью, экспериментатор Энн».
С удивительно приятным чувством выполненного долга Энн отправилась наверх и впервые за долгое время с удовольствием приняла ванну с горой душистой пены, распространяющей приятный аромат клубники, сделала маску для волос, побрила ноги и так далее.
Потом она свалилась спать и спала крепким сном невинного младенца.
Даже во сне у нее было хорошее настроение.
Сквозь свой крепкий сон Энн слышала, как Брайан хлопает входной дверью, снова что-то вещает по телефону про переговоры, мобильную связь, креативные идеи, ответственные проекты, новое видение, блестящие перспективы и так далее, но, если честно, у нее даже не было сил проснуться.
А вот за завтраком они неожиданно встретились.
В последнее время это стало такой редкостью, что ни один, ни другой не нашли, что против этого можно возразить.
В конце концов, это всего лишь завтрак.
Энн было немного стыдно за свой внешний вид – длинная футболка, еле прикрывающая попу, нечесаные длинные волосы, даже не перехваченные заколкой, закрывающие половину лица.
«Но ведь, в конце концов, я думала, что он давно ушел!» – мысленно оправдала она себя.
И гордо вскинула голову.
Правда, тут же пребольно стукнулась макушкой об угол кухонного шкафчика с чаем, сахаром и специями.
Пришлось сделать невозмутимое лицо – мол, а разве происходит что-то особенное?
Ну конечно же, нет.
