Талай почувствовала, как краска заливает ее лицо.
— Да уж, они обращаются со мной лучше, чем ты.
Он протянул руку и пальцем слегка коснулся ее запястья.
— Возможно, но я-то думал, что имею дело с Элли Мартин, а не с принцессой... Талай, так?
— Ты даже знаешь мое имя, — пролепетала она. Шарада разгадана, значит, пора возвращаться домой.
— Неудивительно, ведь мы встречались раньше, очень-очень давно.
Талай вздрогнула. Так вот почему ее преследовал его образ, вот почему его глаза казались ей такими знакомыми! И его лицо, и голос...
— Мы встречались десять лет назад, когда ты лежала в больнице в Австралии, — продолжал он. — Я был тогда членом олимпийской команды яхтсменов и приехал в клинику, чтобы поддержать больных. Твои глаза... именно они напомнили мне Ее Королевское Высочество принцессу Талай Разаду. Остальное изменилось, но не глаза. Никогда не забуду твоего взгляда: ты смотрела на меня так, будто я самая низшая форма жизни.
Талай наконец вспомнила и побелела от злости.
— Так ты... ты Джейс Картер? Он кивнул.
— Сейчас официально я Клендон. Я тогда выступал под фамилией моих приемных родителей, но уже разыскивал свою настоящую семью. И когда нашел, вернул себе фамилию Клендон. Так что теперь я Джейсон Клендон, для друзей просто Джейс.
— Когда ты приезжал в клинику, на тебе была марлевая повязка.
Это объясняло, почему только его глаза казались ей такими знакомыми... Его визит тогда... Она была унижена и оскорблена. Никогда еще никто не причинял ей столько боли, сколько Джейс Картер во время того злополучного посещения ожоговой клиники.
— Нам всем пришлось надеть эти повязки, иначе нас бы не пустили к больным. Мы даже фотографировались в этих повязках. Это и понятно, ведь мы могли занести инфекцию.
Воспоминания ожили так внезапно, как будто прошло не десять лет, а пять минут. Талай тогда было шестнадцать, она бегло говорила по-английски, но это не спасло ее от одиночества. Она оказалась совершенно одна в незнакомой стране, родители погибли, а сама она сильно пострадала при взрыве.
Австралийские доктора были добры к ней, они просто-таки творили чудеса с ее лицом, но, когда Джейс ее увидел, она еще не избавилась от ужасных шрамов. Неудивительно, что теперь он не узнал ее. Он, конечно, и не подозревает об этом, но именно из-за него к ней вернулась воля к жизни.
Она никогда не забудет тот день. Как принцессе ей выделили отдельную палату, но доктора считали, что ей следует как можно больше времени проводить среди других подростков. Она сопротивлялась этому изо всех сил, но не потому, что гнушалась общения с простыми людьми, как несправедливо считали некоторые, а потому, что стыдилась своего внешнего вида.
