Русский престол — место высокое и очень опасное, так что трудно представить сегодня безумца, который из всех возможных жизненных поприщ предпочел бы соревнование в возрождении почти что лобного места и притязание на нем рассесться к удивлению граждан все больше и больше отвыкающих от наследственного восхищения начальством.
Однако, и презревших высокое положение, если и можно поощрять, то с осторожностью, помня о том, что пути тщеславия бывают весьма изобретательными.
Меж тем, государь, не изменяя своей привычке, отмечал ясное утро и перемену погоды днем: «нашли тучи и пошел дождь, весьма полезный против убийственной пыли на улицах». Радовали телеграммы об исправлении судов, подбитых японцами, об укреплении сухопутного фронта, и наконец, «об очень успешном ходе сосредоточения армии. Благодарение Богу — все идет гладко и быстрее расчетов!» Царя обманывают, но он обманываться, судя по восклицательному знаку, был рад. Очки втирает сам министр путей сообщения, князь Хилков, член Государственного совета.
О настроениях деда государю доложено не было, как и обо всем остальном, что могло бы испортить картину замечательного благополучия на Дальневосточном театре. Едва ли ему доложено, что в недостроенной крепости Порт-Артур из 375 орудий только 108 готовы открыть огонь на морском фронте и 8 на сухопутном. Государь все еще верит, что через семь месяцев после начала боевых действий сбросит японскую армию в море и высадит свои войска на островах десантом. Задать вопрос, хватит ли попросту кораблей, находящихся во Владивостоке и Порт-Артуре для такого десанта, почему-то на ум не приходит.
Дед, хотя и с удовольствием участвовал в любительских спектаклях, роль, отведенную ему на Дальневосточном театре, принял без всякого энтузиазма.
Интенсивность переписки с бабушкой оказалась выше расчетной, и вот, уже с подобающим смущением, он пишет на какой-то игривой зеленовато-голубоватой с тисненым рисунком бумаге, более пригодной для галантной переписки приказчиков, жеманных барышень и жантильных юношей.
26 февраля. 1904. Суворовский поселок близ ст. Борзя.
Дорогая голубка Кароля!
Кажется это первое тебе письмо на цветной бумаге и откуда же? из Восточной Сибири! Право курьез — сегодня во всем Суворовском поселке мог достать у новых квартирных хозяев только такую бумагу!
Сегодня я перебрался на другую квартиру, так как помощник нашего командира просил ему уступить мою квартиру как более удобную для него, живущего здесь с женой. Мой же соквартирант, казачий офицер, выступил со своей сотней в соседний поселок за 10 верст. Новая моя квартира хотя и с маленькими неудобствами, но в общем лучше прежней.
