– С каким презрением он на меня смотрел! Стало даже не по себе…
Слабые не выдерживали давления постоянного страха. Двое студентов в отчаянии бросились под поезд…
Глава эта получилась самой объемной в книге. Я намеренно пошел на это, так как писал о временах, в которые закладывалось то, что проявило себя не только в начале войны, но и в последующей государственной биографии. И не только государственной, коснулось оно буквально всех и каждого.
И вот вопрос: всякий ли народ, любое ли общество способно подчиниться, не только внешне, но и внутренне, диктатуре страха? Не на этой ли способности прорастают имперские амбиции? А уж если ростки укоренятся в общественном сознании… Тогда можно услышать: «Да, пусть мы живем плохо! Зато мы самые сильные, все нас боятся!»
А в маленькой Швейцарии люди не знают ни внутреннего, ни внешнего страха…
В августе 1939 года, после окончания Полтавского железнодорожного техникума, я работал прорабом подвижной экскаваторной колонны, участвовал в строительстве железной дороги Магнитогорск – Караганда. Я сам напросился на строительство новых магистралей, где применялись впервые появившиеся средства механизации (экскаваторы, прицепные грейдеры, самосвалы, путеукладчики инженера Платова и другие машины). Под моим началом был экскаватор с паровым двигателем, оснащенный ковшом – «прямой лопатой», – берущим за раз полкубометра грунта.
Жили мы в больших палатках, имелась небольшая походная кухня, на местах стоянок из досок сбивались столы и скамейки. Был даже магазин, размещенный тоже в палатке. Одевались мы кто во что мог. Общими для всех были легкие, сшитые из брезента сапоги на резиновом ходу. При непогоде использовались мешки из-под продовольствия. Начальство отличалось тем, что имело брезентовые плащи с капюшоном. В общем, романтики хоть отбавляй.
Дело было в двенадцати километрах от станции Комсомольская магистрали Карталы – Акмолинск. Мы вели насыпь основной дороги. Настроение преотличнейшее, лето в разгаре, воздух свежий и даже пьянящий какой-то.
Техника, обеспечивавшая мой участок, была серьезная: десять самосвалов ЯЗ-3, один самосвал на базе автомобиля ГАЗ, подвозивший уголь для котла экскаватора, и автоводовозка, часто выходящая из строя из-за неполадок древнего двигателя.
Паровой двигатель непрерывно расходует и горючее для топки и, особенно, воду. И вот к концу дня выходит из строя мотор водовозки. Чтобы не сорвать следующий рабочий день, я принимаю решение отбуксировать водовозку на станцию, которая находилась в райцентре Полтавка. Буксир – малый самосвал. В кабину рядом с водителем я усаживаю нормировщицу колонны Лиду, невесту моего коллеги Семена Сулковского; еще двое девчат – учетчица и нормировщица моего участка – вместе со мной занимают места в кузове. Мы втроем встаем позади кабины самосвала. Командую: «Вперед!» Позади на буксире неисправная водовозка, впереди дорога, ведущая не просто к станции, а в будущее, безоблачное, как небо над головами. Встречный ветер вихрится кругом нас, чуть ли не рвет ситцевые платьица, треплет мою брезентовую робу.
