Следователь кончил переводить, поговорил с мужиками еще, затем повернулся к нам.
— Я распорядился, чтобы они прошли вниз по реке. Может быть и отыщут лодку. Тело-то вряд ли, если притопили, придется прочесать реку баграми, — и, спохватясь, добавил:
— А ваше мнение, мистер Холмс?
— Я восхищен вашей энергией, — сухо ответил мой друг.
Мы вернулись к амбару.
— Ищите женщину, говорят французы. Был ли у нее друг сердца?
— Она находилась в определенных отношениях с Константином Фадеевым, моим крестником, — принц Петр явно устал. Мы все устали — за исключением следователя. А тот бодро продолжил:
— Когда его видели в последний раз?
— Утром. Утром у тела, потом он пошел к себе. Константин тяжело переживает случившееся, — принц, которому было лет сорок, выглядел старше своего отца.
— Я должен видеть его.
— Господа… Господа, вы проводите?.. Мне нужно побыть одному.
— Разумеется, — кивнул Холмс.
Принц остался у входа в подземелье, мы же, не сговариваясь, предпочли идти верхом. Тропа привела нас к широкой гранитной лестнице, поднимавшейся прямо к замку, водяной каскад освежал путь, но я заливался потом. Да и следователь непрерывно утирался огромным клетчатым платком. Один Холмс бесстрастно поднимался вверх.
— Константин живет в «свитских номерах», — на середине подъема мы остановились перевести дух. — Я разговаривал с ним незадолго до вашего приезда. Он утверждает, что виделся с мисс Лизой вечером, коротко, всего несколько минут. И все.
— Ну, мистер Холмс, люди иногда говорят правду, иногда — лгут, — сказал следователь, когда к нему вернулся голос. — Он один живет? Я имею в виду, кто-нибудь может подтвердить, что он ночью не покидал своей комнаты?
— Там же живет полковник Гаусгоффер.
Из вежливости следователь не торопил нас, но видно было его нетерпение. Он походил на фокстерьера у норы, охваченного ожиданием предстоящей схватки.
Мы одолели оставшиеся ступени, — признаться, на сей раз я пренебрег счетом, — и, обогнув замок, подошли к «номерам».
У входа нас нагнал полковник.
— Знакомьтесь, — я представил его следователю.
— О принце Александре нет известий? — следователь стремительно вцепился в Гаусгоффера.
— Нет, и это тревожит.
— Вы ночью… не слышали ничего необычного?
— Нет. Я сплю крепко.
— А Константин Фадеев? Он всю ночь провел в доме?
— Вероятно. Пришел он минут двадцать после меня. Мы выпили по бокалу вина в гостиной и разошлись.
— Вы слышали, он лег спать?
— Помилуйте, каким образом? Даже если Константин печатал на машинке, стоило ему плотно закрыть дверь, как треск проклятого механизма пропадал напрочь. Это отлично построенный дом, превосходно!
