Я бы не хотел, чтобы наше время вошло в историю как время мнимых и временных величин. Прислушиваюсь и угадываю знакомый гул — теперь вся надежда на Россию, на Ельцина. Не хочется вдумываться в эти слова, привыкать к ним. В пересчете трудностей, конфликтов, которые предстоит преодолеть Президенту России и его команде, главной была, есть и будет инерция надежд. У этой ситуации есть одна особенность — разделение общества на зрителей и участников событий. И здесь, как никогда, важно пространственное соотношение. Участниками событий очень часто становятся в силу симпатий либо антипатий — это самая неустойчивая и малонадежная среда. Продуцируют реформаторский дух не проповеди, а условия. Вовлечение в процесс реформ управленческого ядра — задача сверхважная, ибо во все времена в России реформы начинались сверху, но судьба реформ всегда в руках низов, толпы, сопутствующей или ненавидящей, — вот болевой порог, о который споткнулся Горбачев.
Он очень долго, непростительно долго, уламывал власть. Он хотел прослыть главным реформатором, но при этом оградить себя от ответственности за возможные неудачи реформ.
Переходный период, а надо учесть, что экономика находится в состоянии глубочайшего кризиса, не исключает радикальных действий, он их дозирует, только и всего.
У нас же произошло немыслимое — поэтапно разделилось два состояния: не переход реформ из одного качества в другое, что и правомерно и естественно, если сами реформы, по мере усложнения, захватывают все новые и новые пласты общественного производства, а значит, и общественного сознания. Однако ничего подобного не случилось. Переходной ступенью оказались не реформы, а разговоры о них с примесью играющих сюжетов о кошмарности шокового эффекта.
Проповедуя якобы постепенность перехода к рынку и не делая при этом никаких практических шагов, Рыжков создал иллюзию привыкания социальных слоев к намечающимся переменам. Этот вид постепенности выявил опасный принцип, когда значительный человеческий ресурс оказался психологически изъятым из оборота продуктивного труда, он переместился на зрительские трибуны и оказался в лагере ожидающих. Количество играющих на поле убывает, а количество зрителей растет.
ВПЕРЕДИ РАЗДУМИЙ
Нам хочется считать, что перевернута ещё одна страница исторической летописи. И вообще, чувство своей причастности к истории чрезвычайно распространено нынче. Открытость политики породила достаточно претензий на соавторство в ней.
