Славные викинги ярла Гаральда
Брагу пьют с девами.
Тешат восторженно ярла три скальда
Песней напевами.
Шкуры, оружие, золото, ткани,
Люди громоздкие,
Грубые лица со шрамами брани,
Волосы жесткие.
Целых быков истребляются груды;
Чаши – глубокие.
Девушки дики, стройны, полногруды,
Голубоокие.
Девы твеменнингом
[2] викингов тешат
С жестами смелыми,
Кудри их рыжие пальцами чешут
Тонкими, белыми…
Хвалятся гости скитаньем по сечам,
Морю опасному…
Только Олафу похвастаться нечем,
Отроку страстному.
Молвил дан Бьерн Кнуту Грорику дану
Голосом молота:
«Я захочу, так на шнеке достану
Бочками золото».
Молвил Кнут Грорик в ответ, негодуя:
«Это ли доблести?
Я захочу, на мече принесу я
Целые области!»
Пальноке молвил им: «Храбрые даны,
Это ничтожно – и злато, и страны,
Златом обильные.
Но среди льдов, где живет, завывая,
Вьюга мятежная,
Есть одна девушка – Хельга младая,
Дивная, нежная…
Очи задумчивы, губы сомкнуты,
Затосковавшие…
Длинных волос золотистые путы,
Руки упавшие…
Альбы-кобольды пути к ней из виду
Скрыли за тучею;
Фритьоф туда не провел бы Элиду
[4]С гридьбой могучею.
Много там викингов наших пропало
В тяжком бессилии,
И не снесли их дыханье в Валгалу
Девы валькирии.
Не побороть вам и горы, и реки,
Стужу жестокую.
Грорик и Бьерн! Не добыть вам вовеки
Хельгу далекую».
Пальноке оба смолчали с досадой,
Как поседелому.
Смерть? Но Валгала должна быть наградой
Воину смелому!
Чаши звенят и сливаются губы,
Губы-проворницы…
Только Олаф, рассмеявшись сквозь зубы,
Вышел из горницы.
Стукнул сердито он лыжу об лыжу;
Ночь была снежная.
«Сгину во льдах или Хельгу увижу,
Девушку нежную!»
Темь была черная, в яростной злобе
Ветер визжал…
Викинг дохою мелькнул на сугробе…
Так и пропал.
