14. Итак, ничего из этого не принимая в рассуждение, Акиндин и иже с ним утверждают, что у Бога нетварная сущность и нетварная энергия суть одно и то же и абсолютно не различаются [одна от другой]. Поэтому им по необходимости приходится говорить, что одно из этих именований является абсолютно пустым звуком, или скорее оба — одно посредством другого — толкают к этому. Ибо как невозможно говорить, что природа Бога обладает сущностью, потому что природа и сущность применительно к Богу — абсолютно одно и то же, так и они не смогут говорить, если будут последовательны, что Божия сущность обладает энергией, поскольку, по их мнению, божественная энергия ничем не отличается от божественной сущности.
{стр. 14}
15. I. Итак, поскольку они называют энергию пустым звуком, как если бы она не была природной божественной энергией, то впадают в безбожие, отрицая бытие Божие. Ведь невозможно действовать (ένεργεϊν) без энергии, равно как и существовать без существования; то же, что бездеятельно, — и не существует [43]. Ибо мудрый в божественном Дамаскин говорит, что «невозможно недостаточной природе иметь бытие, а по природе [свойственная сущему] энергия не принадлежит к числу того, что вне [этой природы], и очевидно, что природе невозможно ни существовать, ни познаваться без природной энергии» [44]. И опять же божественный Максим, приводя в свидетели всех подобных ему богоносных [учителей], говорит: «святые отцы явственно учат, что никакая природа не существует и не познается отдельно от своей сущностной энергии» [45]. И так же: «какая природа бездеятельна или [существует] вне природной энергии? Ибо поскольку она отнюдь не чужда существования, то не чужда и природной силы; а если она лишена ее, то лишится и существования» [46]. И затем, когда пишет о том же к Никандру, он говорит: «Как [Спаситель] будет Богом или человеком, если отнять [у Него] природную волю и сущностную энергию, и как [Он] покажет Себя являющимся по сущности тем или этим, не сохранив целиком свойства каждой природы? Ведь выступившее за пределы того, что [свойственно ему] по природе, стало и вне самой сущности, не имея [более] вовсе никакого существования» [47]. Видишь ли [теперь] ясно, Акиндин, что [того, что] по природе, — много, тогда как сама она одна; и что ее специфическим свойством является природная воля (τό φυσικόν θέλημα) и природная же энергия; и что без них она является ущербной или, скорее, вовсе не существующей; и что через них природа показывает, что так или иначе существует, но что они сами не являются природой, и тем более — оной невыразимой [божественной природой]?
