По просьбе короля Богдан Хмельницкий снял осаду с Замостья и двинулся с войском на восток. В начале января 1649 года он прибыл в Киев во главе победоносного войска. Казаков и Богдана Хмельницкого встречали как героев-освободителей Украины от польской оккупации, как «нового Моисея». Иерусалимский патриарх, бывший тогда в Киеве, называл Хмельницкого князем Руси-Украины и главой независимого украинского государства.
В начале 1649 года в Переяславле начались польско-казацкие переговоры, которые ни к чему не привели. Поляки, готовые дать только незначительные уступки казакам, требовали вернуть украинских крестьян под власть польских помещиков. Украинский историк XX века О. Субтельний писал:
«Из года в год обе стороны воевали между собой, но ни одна сторона не могла нанести другой решительного поражения; все заканчивалось подписанием не устраивавших никого мирных условий, после чего все возвращались домой, чтобы вести военную и дипломатическую подготовку к новой войне».
Казаки выставили условия мира, которые не устраивали поляков – восстановление всех древних казачьих привилегий, изгнание из Украины иезуитов, увеличение реестрового войска до 40 000 воинов, выдача Чаплинского, удаление И. Вишневецкого от руководства польской армией. Б. Хмельницкий заявил послам:
«Ничего из переговоров не будет, если одного не накажут, а другого мне не пришлют. То или мне пропасть со всем войском запорожским, или же пропасть всей земле польской: сенаторам, дукам, королькам и шляхте».
Поляки отказались – было подписано перемирие на три месяца. Один из польских комиссаров-переговорщиков записал речь Богдана Хмельницкого:
«Скажу коротко: с вашего посольства ничего не выйдет – теперь война должна быть!
В три или четыре недели выверну всех вас, ляхов, верх ногами и потопчу вас так, что под моими ногами будете, напоследок султану турецкому в неволю отдам! Выбью из ляшской неволи весь украинский народ! Сначала за свою обиду и разорение воевал, теперь буду воевать за нашу православную веру. Поможет мне в этом вся чернь – на Люблин, на Краков, и я ее не оставлю, так как это правая рука наша, чтобы вы не уничтожили хлопов и на казаков не ударили.
Подниму двести, триста тысяч своих, и всю орду! За границу войной не пойду, сабли на турок и татар не подниму! Мне достаточно теперь Украины, Подолья, Волыни, – достаточно достатка и имущества в земле и княжестве моем – по Львов, по Холм и Галич.
А встав над Вислой, скажу дальним ляхам: сидите и молчите, ляхи! И вельмож, и князей туда заченю, а если будут за Вислой брыкаться, и там их найду. Не останется у меня и ноги князя или паненки в стране. А если кто захочет к нам и отведать хлеба-соли – пусть войску запорожскому будет послушный!»
