79
ТОТАЛИТАРИЗМ
датировке. Самые ранние наброски находятся в кн. II—VII,2,
особенно в кн. III—IV Заключительные слова кн. VII (гл.5,
155а37) создают впечатление общего подведения итогов
первой редакции. Затем были написаны VII, 1 и закончена кн. ГХ.
«Топика» представляет собой учебник, излагающий технику
ведения диалектического спора. Практика проведения таких
споров-дискуссий была очень распространена, но ее
систематического описания не было (см. Тор. IX, 34, 183а37—
184Ь9). Трактат получил свое название от т. н. общих мест
(koivoi xotcoi) — специфических оснований, или фигур,
которыми, по Аристотелю, пользуются участники дискуссии. В
наиболее ранней части текста (IV, 1,121 b 11 ) вместо тблос
Аристотель употребляет старое название «элемент» (cxoixeiov)
диалектического вывода; в «Риторике» (Rhet. II, 26,1403а17) он
говорит, что оба слова означают одно и то же. Т. о., топос —
элемент диалектического, т. е. разговорного, силлогизма.
Теория диалектического силлогизма, изложенная в «Топике»,
представляет собой самостоятельную логическую
дисциплину, параллельную теории аналитического силлогизма,
изложенной в «Первой Аналитике». В отличие от аналитического
силлогизма диалектический силлогизм исходит не из
«научных», т. е. достоверных, посылок, а из установленных,
допущенных (evOoCa) собеседниками, которые большинству
людей или наиболее мудрым из них представляются
вероятными. Цель диалектического вывода, и шире, диалектического
спора — не выяснение истины, а победа над противником.
Подобные дискуссии имели значение гл. о. как тренировка в
логической аргументации.
Классификация топосов служит основой для членения
«Топики» на три книги. В кн. II—III рассматриваются топосы из
логических свойств случайного (привходящего) признака
(auu?e?TtKOc, accidens).— В кн. IV— топосы из логических
свойств рода (yevoc, genus).— В кн. V — из свойств
собственного признака (ioiov, proprium), в VI и VII кн. описываются
требования, которым должна удовлетворять правильно
построенная дефиниция (opoc, definitio). Привходящий и
собственный признаки, род и определение у позднеантичных
комментаторов получили название предикабилий (praedica-
bilia), т. е. видов предикатов. Кн. VIII содержит практические
советы по постановке и порядку задавания вопросов, а также
излагает права и обязанности отвечающих; кн. I, содержащая
предварительные замечания и важные терминологические
разъяснения, написана как методическое введение ко всему
труду.
Кн. IX, позднеантичное название которой («О
софистических опровержениях») основывается на начальных словах
книги (164а20) и заключительном выводе в конце гл. 11 (172Ь5—
8), посвящена описанию софистических уловок,
употребляемых в процессе диалектического спора. О софистическом
способе ведения спора, получившем название «эленктического»
(от eXeyx°C> опровержение), мы можем получить
представление также из ранних диалогов Платона (напр., «Евтидема»).
Гл. 1—2 содержат описание ложных (неправильных)
силлогизмов; гл. 19—23 описывают логические ошибки,
основанные на языковой двусмысленности; гл. 25—30 — ошибки,
имеющие внеязыковые причины.
Сохранились комментарии на «Топику» Александра Афро-
дисийского (CAG II.2) и на «О софистических
опровержениях» — Михаила Эфесского (CAG П.З) и Анонима (CAG
ХХШ.4).
Рус. перевод М. И. Иткина (Аристотель, Собр. соч., т. 2. М.,
1978).
Изд. греч. текста: W. D. Ross (1958); J. Brunschwig (кн. I—IV) с
франц. переводом и ценной вступит, статьей (Р., 1957); A. Zadro с
итал. переводом и комментариями (Napoli, 1974). Англ. перевод с
комментариями: R. Smith (Oxf., 1963), P. Slomkowski (Leiden, 1997).
Лит.: PrimavesiO. Die aristotelische Topik. Munch., 1996; BerigerA. Die
aristotelische Dialektik. Cambr., 1977; Evans J. D. G. Aristotle's Concept
of Dialectics. Cambr., 1977; Pater W. A. de. Les Topiques d'Aristote et la
dialectique platonicienne. Fribourg, 1965; Weil E. La place de la logique
dans la pensee aristotelicienne.— «Revue de metaphysique et de morale»
1951, 56, p. 283—315; Hambruch E. Logische Regeln der platonischen
Schule in der aristotelischen Topik. В., 1904.
E. Г. Парфенова
ТОТАЛИТАРИЗМ — всеобъемлющая репрессивно-идео-
кратическая система, феномен 20 столетия. Термин впервые
введен в политический лексикон в 20-х гг. идеологами
итальянского фашизма (Дж. Джентиле, Б. Муссолини и др.).
Исторические причины возникновения тоталитаризма
связаны с разрушением традиционных социальных общностей,
эмансипацией и социальной активизацией «массового
человека», т. н. восстанием масс (термин X. Ортеги-и-Гассета).
Характерно, что тоталитарные движения возникли в ареале стран
«второго эшелона модернизации» и «догоняющего развития»
(в России, Германии, Италии, Испании, Португалии и т. д.), где
имело место опережение процессов формирования массового
общества по сравнению со становлением гражданского
общества. (В этом отношении тоталитаризм правильнее
интерпретировать не как отторжение модернизации, свободного
рынка, политической демократии и т. д., а как реакцию на «непо-
лучаемость» модернизации, рынка, демократии и пр.)
Важным источником тоталитаризма явилось и нарастающее
усложнение общества (в первую очередь в технолого-эконо-
мической сфере), которое породило ответную реакцию,
выразившуюся в стремлении к сверхцентрализации, этатизации
и соответственно в подавлении общественной
самоорганизации и индивидуальной автономии.
В 20—30 гг. теоретики русской эмиграции (В. М, Чернов,
И. 3. Штернберг, Г. П. Федотов, Ф. А. Степун, Б. П.
Вышеславцев, С. О. Португейс и др.) заложили основы анализа
феномена тоталитаризма. Согласно концепции правого
социалиста-революционера Чернова, именно 1-я мировая война с ее
предельным этатизмом и постоянно нагнетаемым военным
психозом создала главные политико-психологические
предпосылки характерной для большевистского тоталитарного
режима «мистики государства». Она сделала государство новым
Молохом, всеведущим, всепроникающим и всевластным, а
гражданина — военнообязанным крепостным воюющего
государства. Русский философ и культуролог Федотов полагал,
что тоталитаризм вырос из порожденного 1-й мировой
войной соблазна социального конструктивизма. По его мнению,
новый социальный идеал оказался родственным идеалу
техническому, стал как бы социальной транскрипцией техники.
Другой русский философ — Степун — первым
сформулировал принципиальное положение о том, что стержневым смыс-
лообразующим элементом тоталитаризма является механизм
«смещения исторической вины на Другого». В отношении
большевистского режима он отмечал, что этот режим не
знает понятия своей вины, у него виноват всегда Другой:
буржуй, империалист, соглашатель, капиталист и т. д. Позднее он
же показал различие двух (советской и нацистской) практик
тоталитаризма: гитлеровский вариант был ориентирован на
смещение вины вовне, на другие народы; а сталинский — на
поиск «врагов народа» внутри социума.
