Плебеи оставили площадь, но вместо того чтобы разойтись по домам, они вместе со своими трибунами заняли Капитолий и грозили новым удалением из города. Сенат испугался тем более, что именно в это время эквы и вольски вторглись в римские владения. Оставалось только уступить, и, несмотря на сильнейшее сопротивление Аппия Клавдия, закон Публилия был принят сенатом.
Надменный Аппий Клавдий не мог снести победы народа; он счел ее своим личным поражением, так как патриции выбрали его для оппозиции трибунам, именно в качестве человека решительного. Посланный теперь с войском против вольсков, он старался вымещать свою злобу против народа тем, что жестоко обращался с солдатами. Войско отвечало ему гневным сопротивлением, и когда дело дошло до битвы, оно оставило место сражения и удалилось в лагерь; только после того, как вольски ринулись на укрепления, римские солдаты взялись за оружие для отражения штурма. Это обстоятельство не поколебало, однако, упорства Аппия. Он хотел созвать собрание и учинить кровавый суд, но младшие и старшие офицеры советовали ему не слишком натягивать лук, чтобы не испортить всего дела, так как солдаты решительно отказывались явиться в собрание и уже начинали громко требовать возвращения домой. Наконец Аппий уступил и на следующий день велел трубить отступление. Едва войско тронулось из лагеря, как неприятель пустился за ним в погоню и этим привел римлян в такой ужас, что все бросились в постыднейшее бегство. Аппий был в бешенстве. Когда он снова собрал войско на римской почве, начались жестокие казни; солдаты, побросавшие оружие, знаменосцы, потерявшие знамена, офицеры, бежавшие из ряда, были наказаны плетьми и обезглавлены; остальные солдаты были казнены через десятого. Эта жестокая расправа возмутила народ тем более, что другой консул, Квинкций, который в то же время выступил в поход против эквов, обращался со своими солдатами дружелюбно и кротко и вследствие того вел войну удачно; войско говорило, что этими солдатами предводительствовал отец, а остальными – тиран.
В следующем году над головой Аппия разразилась ненависть народа. Так как он и после сложения с себя консульской власти не переставал являться повсюду предводителем врагов народа и оказывал сильное сопротивление аграрному закону Кассия, то трибуны Дуилий и Сициний предложили плебеям осудить его на смерть. Никогда еще к народному суду не привлекался человек, до такой степени ненавистный народу; в лице Аппия ненавидели не только его самого, но и его отца. Патриции употребляли все средства, чтобы спасти от гнева плебеев ревностнейшего защитника сената, мужественнейшего представителя прав знатного сословия. Только один из них презирал как трибунов и народ, так и опасность, грозившую со стороны этого суда; это был сам Аппий Клавдий. Вопреки обычаю, он не хотел в качестве обвиненного надеть траурное платье, смиренно пожимать руки людям из народа, ни даже несколько умерить свой резкий и грубый тон, когда ему пришлось защищаться. Он оставался таким же гордым, как и прежде, в глазах его сверкала та же твердость, в голосе звучали те же вызывающие ноты, так что большая часть граждан боялась Аппия-подсудимого не меньше, чем Аппия-консула. Только один раз говорил он в свою защиту перед народом, но и тут не изменил обвинительного тона, которым отличались его прежние речи; своим упорством он приводил трибунов и народ в такое смущение, что они все более и более отдаляли день окончательного суда. Но прежде чем настал этот день, Аппий умер, по словам Ливия, от болезни, а по другим историкам, – вследствие самоубийства. Когда его труп принесен был на площадь и сын покойного захотел произнести обычное надгробное слово, трибуны попытались было прогнать его; но поведение Аппия Клавдия оставило в народе такое впечатление, что он не лишил его почетных похорон и в большом количестве проводил тело до могилы.
