– Хорошо, в среду. – Он дал ей адрес ресторана в Вест-Сайде.
Нина одна ехала в такси, поскольку только она из всей группы жила в Верхнем Ист-Сайде. Спустя некоторое время она сидела в спальне перед зеркалом, снимала макияж и смотрела на себя с отчаянием. Да она просто сошла с ума. Еще не поздно отказаться.
«Признайся, тебе просто хочется его опять увидеть», – отметила она про себя.
Женщина в зеркале согласно кивнула.
– Тогда до среды, – прошептала Нина.
– Ковыряйте, ковыряйте, – дразнил Люк. – Хорошая, добротная, веками проверенная еда, никаких консервантов, искусственных добавок.
– А я как раз обожаю консерванты, – сказала Нина, мрачно рассматривая то, что лежало перед ней на тарелке.
Глаза Люка смеялись.
– Ну что, отомстили?… Радуетесь?
– Да. Радуюсь, – подтвердил он.
Они сидели в вегетарианском кафе под названием «Роу-Дил». Полуподвальчик был набит до отказа. Посетители сидели на неудобных, расшатанных стульях локоть к локтю. Нинино место находилось прямо перед входом в женский туалет, и она должна была без конца вставать, чтобы пропускать входящих и выходящих из него. С потолка свисали папоротники. На ярко раскрашенных стенах – плакаты самого разного толка: призывающие к вегетарианству, протестующие против вивисекции, рекламирующие восточные культы и здоровый образ жизни.
– Наверное, мне надо было одеться иначе, – сказала Нина нерешительно. – Люк поднял правую бровь. – Все из-за вас. Не хотела, чтобы вы подумали, что заставили меня отказаться от удобных вещей. – Она критически оглядела его выцветшие джинсы и шерстяной свитер.
– Выпейте козьего молока, почувствуете себя лучше, – посоветовал он.
– А можно мне мой абрикосовый компот? – спросила она жалобно.
– Сначала доешьте зелень.
– Ненавижу вас.
– Прекрасно. Я буду бережно хранить память об этом обеде.
Только Нина неохотно поднесла ко рту вилку, как из динамика зазвучала знакомая мелодия:
«Твоя жизнь скучна? Стань естественнее, проще…»
– Я его купила.
Он понял, что она говорит о его альбоме.
– Я рад.
Она помолчала, подбирая слова.
– Вы не любите благоразумных и самодовольных людей. Так?
– Не люблю.
– Я не думаю, что вы хотите, чтобы все с вами соглашались. Вы просто призываете не быть равнодушными.
– Вот именно, Нина. Я об этом. Нельзя быть равнодушным. Мы прозябаем, если не пытаемся сделать мир лучше. Мы сами ничего не значим, пока все не имеет значения для нас. Если мы не протянем руку, ее никто не протянет. – Люк неожиданно усмехнулся. – Конечно, мне присуща такая черта характера – считать, что, если ты со мной не согласен, значит, не прав. Но это просто потому, что я упрямый.
