— Мы же с вами за машину отвечаем. Как же без запаса дров?
Я резко его оборвал. Что, уже поделил экипаж на две части? Руководящую — меня и себя, и исполнителей — Леню Кибалку и Васю Легостаева. Играло свою роль и то, что Иванов был до ранения механиком на танке командира роты. А тут вроде понижение. Любил он и похвалиться: «С капитаном, бывало…» Однажды рассказал почти невероятную историю, как в одном бою подбили два «Тигра». Я посоветовал ему меньше трепать языком. Если и подбили два «Тигра», то постарался не один экипаж, а стреляли несколько танков. «Тигров» легко только языками да в газетах уничтожают.
Понемногу все наладилось. Иванов и Кибалка, скорешившись как ветераны, покровительственно поглядывали на Легостаева. Со Славой Февралевым мы подружились еще больше. Пятого декабря, в День Конституции, вручали награды за бои на Днепровских плацдармах и взятие Киева. Я знал, Хлынов представил меня к ордену Красной Звезды, а Леню Кибалку — к «Отваге». Леня получил медаль, а мне неожиданно вручили орден Отечественной войны, награду более высокую по статусу, чем Красная Звезда. Их получали немногие.
Вручавший награды замполит Гаценко пожал мне руку, даже по-свойски похлопал по плечу. Еще больше меня удивил разговор с ним, когда Гаценко, получивший подполковника и орден Красного Знамени, пригласил меня на беседу:
— Растешь. Слышал от комбата, что воюешь нормально. Что называется, искупаешь вину по совести.
— Спасибо, товарищ подполковник. Разрешите идти?
— Не спеши. Чайку попьем.
С Гаценко ни чай, ни водку пить не хотелось. Кроме того, после контузии у меня тряслась в неподходящие моменты правая рука. Пролью еще командирский чай — за алкоголика примет. Но пришлось остаться. Я никак не мог понять, чего привязался ко мне замполит. Таких «ванек-взводных» в бригаде насчитывалось полсотни человек. Ну, и пил бы свой чай с командирами рангом повыше. Принесли горячий чай в мельхиоровых подстаканниках, тарелку с сухариками. На этот раз предательски затряслась и левая рука. Это не укрылось от взгляда подполковника.
— Расслабляешься после боев? Ну, что же, не осуждаю. Однако меру знать надо.
— Это не от водки. Контузия.
— Пусть так.
Пошел разговор о боях на плацдарме, под Киевом и Фастовом. Гаценко важно сказал:
— Я первое представление на орден завернул. Посчитал, что ты еще не заслужил. Но когда присмотрелся, решил, что награду повыше, чем Красная Звезда, заслуживаешь. Для меня бумажки не имеют значения. Пусть ты штрафником был, из окружения два раза выходил. Но темные пятна своей биографии активно смываешь.
