До Потеряева я доехал без приключений, и то сказать, одного шипящего матраса хватило бы за глаза, а тут еще чертова кукла, и ведь не выбросишь ее – как знать, вдруг пригодится. Может быть, этот местный колдун Никифоров по ней меня и опознает? Раз уж он так близко знаком был с Ларискиной бабкой, старой ведьмой Клавдией Петровной, даже числился ее женихом одно время. Теща сказала мне три месяца назад: «Витя, видение значит, что именно в этом селе тебе помогут разобраться, что такое полтергейст и откуда берется. Не зря вокруг тебя теперь отвертки прыгают и стулья пляшут. Полтергейст тесно связан с той мировой силой, которая пронизывает всю Вселенную. Только ты сам должен понять – как. Съезди, там, в конце концов, тот самый Никифоров живет. Может, он что присоветует».
А я дотянул до зимы, раньше никак не мог выбраться, закопался в историях, «погряз» в разнокалиберной писанине других бойцов «невидимого аномального фронта». Сам виноват, что мировая сила на меня рассердилась. Эх, Ларисонька моя, помолись за меня, что ли, я ведь лишь человек, а не такой уж крутой и бесстрашный искатель приключений, просто не могу тебя бросить в беде...
С этими мыслями я притормозил возле одного из немногих домов, где в это, непозднее еще, время, полдевятого всего, горел свет. Леший знает, то ли в остальных избах никто и не живет, то ли они электричество экономят и в восемь спать ложатся, как в дореволюционной России крестьяне. Вопрос экономии, судя по ветхости домишек и разрухи кругом, стоял в Потеряеве очень остро.
Через полчаса хмурая тетка лет сорока пяти, Лена, как она представилась мне, уже доставала из погреба соленые грузди и жарила картошку. Впрочем, после того как я уверил ее, что заплачу даже больше, чем она запросила, подобрела и с охотой трещала на любые темы. И про соседей-алкашей – воруют все, что плохо лежит, даже ее последней тощей курице недавно шею свернули, а она хотела птичку на Новый год пожарить. И о муже Николае, что работает в Кургане и домой-то приезжает только на выходные, в общаге ютится с остальными строителями, и о дочери, уж не помню, как там ее зовут, которая учится в Кургане на какого-то престижного мирового экономиста. Я только блаженно жмурился и кивал, прихлебывая чай в ожидании ужина, жалко, молока у тетки не было, но обещала поутру послать за ним к какой-то Никитичне, единственной владелице трех коров.
