Болеутоляющее прекрасно справилось с ранами и ушибами после крушения, но оно ничего не могло поделать с этим. Кто угодно, но только не Сенаш. Кто угодно… Сознание казалось кипящим сосудом, распираемым изнутри; от гнева и ошеломления после всего перехватывало дыхание гораздо сильнее, чем от усталости.
Я отбросил очередной занавес из лиан, яростно кромсая все, что попадалось на пути. Бешенство мешало думать, я чувствовал, что еще немного – и полностью потеряю над собой контроль, оставшись в полной власти горропы. Наверное, только гордость помогла мне в этот миг удержаться на краю. Гордость Х'хиара, гордость тушд-руала, не проигравшего не одной битвы. Гордость – и самое обыкновенное желание жить стали преградой на пути отчаянию.
Я вломился плечом вперед в сплетение гибких, пружинящих веток, густо усыпанных фиолетовыми и светло-голубыми листьями. Кустарник оказался слабее, поддаваясь, ломаясь под моим напором, но когда я в третий или четвертый раз выбросил вперед руку с кинжалом вперед, вместо привычного более-менее плотного сопротивления диких зарослей, она встретила пустоту.
Это случилось так неожиданно, что я едва не покатился кубарем. Вдобавок доселе идущая под едва заметным уклоном земля вдруг резко ушла вниз, превращаясь в довольно крутой склон. Неровными, неуклюжими скачками я пробежал метров тридцать, перешел на легкую рысь и только после этого оглянулся по сторонам.
Лес, точно обрубленный ударом ножа, фиолетово-черной стеной вытянулся за мною, насколько хватало глаз. А прямо передо мною ввысь поднималась вторая, грязно-серая стена, по которой скользили алые блики восходящей Агда. Хребет над Сейт-Сорра, где меня ждала помощь, где я мог укрыться от горропы.
Я оглянулся по сторонам, успокаивая дыхание, и немного истерически рассмеялся: ну чего мне стоило выбежать хоть на метров двести правее? Там, от опушки леса до скал было буквально рукой подать, а так меня угораздило оказаться у входа в громадное ущелье. Выщербленные ветрами и временем почти отвесные стены равнодушно взирали на меня, одним своим видом отбивая всякую охоту даже пробовать взобраться здесь.
Карты Сейт-Сорра и хребта я помнил не очень хорошо, но здесь большего и не требовалось: такие ущелья можно было перечислить на пальцах одной руки. Если я правильно определил место падения р'руга, то в конце ущелья должна была быть пещера, в которую выводил ведущий из катакомб на поверхность туннель. А там…
Меня словно окатило холодной водой, когда я почувствовал это. Тонкая, едва заметная струя всепоглощающей ненависти заставила против воли содрогнуться. Никогда еще я не чувствовал подобного, ни на одной охоте я не сталкивался с такой воистину звериной яростью и жаждой убийства. Мне показалось, что вторгшиеся в сознание эмоции замораживают кровь, парализуя мышцы, выжигают разум, оставляя жуткую пустоту. Пустоту, за которой едва заметной тенью ощущался чужой разум. Разум, который ни мне, ни кому бы то ни было не суждено понять, с которым нельзя договориться, нельзя умиротворить. Едва дыша, я развернулся… и, сглатывая вставший в горле комок, взглянул на отделившуюся от края ущелья тварь.
