— Нет… — миссис Пиласки криво усмехнулась, обнажив ряд неровных желтых зубов с зияющими между ними дырами. — Так только в кино бывает.
— И в нашем штате. Вам известно, миссис Пиласки, что ваша дочь застрелила человека?
— Я не желаю иметь с ней ничего общего! — вскричала вдруг её мать. — Она проститутка!
— Нельзя так говорить. Вы нужны вашей дочери.
— А не кажется ли вам, что мне стоит выпить еще?
— Может быть, после ужина?
— Одну порцию.
Я заказал ей виски.
— Как, говорите, вас зовут-то? — вдруг спросила она.
— Эддиман.
— Ваше здоровье, мистер Эддиман.
— Ваша дочь хорошо успевала в школе? — спросил я.
— А?
— В школе. Она хорошо училась?
— Кто?
— Ваша дочь, — терпеливо повторил я.
— А почему, по-вашему, её оттуда выгнали, сучку эту?
— Я имею в виду её успеваемость, — сказал я. — Оценки по разным предметам.
— Она была безнадежна, — сказала миссис Пиласки. — Тупа, как пробка.
— Может быть, все-таки не совсем тупа? — пытался настаивать я.
— Сучонка бесстыжая… Послушайте, что я вам скажу, мистер Иддивен. Я это не каждому говорю, я — женщина гордая. Сейчас гордых людей мало, а я вот как раз такой человек. Но вы… вы ведь вроде врача, да?
— Ну, не совсем…
— В том смысле, что от вас дальше это никуда не пойдет.
— Да, можете мне доверять, — заявил я.
— Так вот, я не хочу, чтобы моя дочь, какой бы она ни была, оказалась на электрическом стуле. Зла я ей не желаю, нет, сэр. Но что еще? Ей было всего двенадцать, когда она позволяла парням щупать себя во всех местах за десять центов. И сама их щупала. Эх и драла же я ее! Кровища так и хлестала! Я ей говорила: прекрати, ты вырастешь дешевой блядью. И — вот видите, так и случилось! Она и стала дешевой блядью! Что делать-то?
— Расскажите про её отца.
— Мерзавец! Он бросил меня двадцать лет назад. Думаете, легко было растить её в одиночку? Нет, сэр. Жизнь — сложная штука, мистер Айзерман…
Она залпом осушила очередную рюмку и, громко икнув, спросила, не закажу ли я ей пива.
— От этой имбирной шипучки у меня жажда разыгрывается. А жажду лучше всего утолять хорошим светлым пивом, мистер Зандиберг…
Я заказал официанту стакан пива и спросил миссис Пиласки про книги.
— Она, должно быть, много читала? Брала в библиотеке книги…
— Читала, как же. Одни комиксы. Журналы ещё музыкальные листала. Много читала, ха! Говорят же вам — одни комиксы. Чего от неё было ещё ожидать.
— А ваш отец был немец? Или, может быть — отец вашего мужа?
— Что?
Я повторил вопрос.
— Слушайте, дорогуша, отца своего мужа я никогда в глаза не видела. Может, у него вообще отца не было. А мой папаша был украинец, который всю жизнь покорячился на сталелитейном заводе и отдал Богу душу ещё до того, как Хелен появилась на свет.
