Губы сжаты. Улыбки под запретом.
Глаза расширены от боли после нескольких суток, проведенных в вонючей кромешной тьме контейнера. Небритый, изможденный, отчаявшийся.
— А если он назвал вымышленное имя? — спросил Бахман.
— Он так и сделал, — ответила Эрна Фрай за Максимилиана, тщетно пытавшегося что-то выговорить. — Он назвался чеченским именем, но его продали с потрохами те, кто сидел с ним в контейнере. «Это Исса Карпов, русский аристократ, находится в бегах».
— Аристократ?
— Так зафиксировано в отчете. Подельники называли его снобом. Говорили, что он кого-то из себя строит. Как можно быть снобом, сидя в набитом людьми контейнере, это, конечно, большой вопрос.
Максимилиан наконец переборол свое заикание.
— Шведская полиция утверждает, что он вернулся на корабль и расплатился с командой. — Слова хлынули из него потоком. — А последним портом, куда они заходили, был Копенгаген. — Это слово прозвучало как настоящее торжество воли над человеческой природой.
Некачественная съемка: худой бородатый мужчина в долгополом черном пальто, кефийе и тюбетейке с зигзагообразным рисунком вылезает из кузова грузовика под покровом ночи.
Водитель машет ему рукой.
Пассажир не отвечает.
Знакомые приметы площади перед гамбургским вокзалом, ряды такси пастельно-желтого цвета.
Тот же долговязый простерт на привокзальной скамейке.
Он же сидя разговаривает с жестикулирующим толстяком и принимает из его рук бумажный стаканчик с напитком, который затем пьет.
Рядом, для сравнения, два снимка: фото для полицейского досье и увеличенный стоп-кадр бородача на привокзальной скамейке.
Еще один стоп-кадр, где тот стоит в полный рост на вокзальной площади.
— Шведы его измерили, — выдавливает из себя Максимилиан после парочки неудачных попыток. — Высокий парень. Под два метра.
На мониторе, рядом с бородачом, сначала лежащим, а потом сидящим, появляется измерительная линейка, которая показывает 193 сантиметра.
— С какой стати ты обратился к оперативной съемке на гамбургском вокзале? — громко «возмущается» Бахман. — Тебе посылают физиономию человека, который отправился из Швеции в Данию, а ты тут присматриваешься к пьянчужкам на наших вокзальных скамейках? Я тебя арестую за эти экстрасенсорные штучки!
Покрасневший от удовольствия Максимилиан поднимает одну руку вверх, обращая к себе всеобщее внимание, хотя это излишне, а другой нажимает какую-то клавишу на клавиатуре.
На мониторе появляется увеличенная фотография того самого грузовика на вокзальной площади, вид сбоку, без пометок.
