– Хорошо! Борь, разведи костер, хоть тушенку разогреем, жрать охота! Горобко, давайте так: вы сейчас рассказываете мне все, что вы знаете о вашей организации, об этом… превентарии, как вы лично туда попали, чем вы там занимаетесь, и мы вас отпускаем, более того, даже подбросим поближе к воротам! О вашем согласии не спрашиваю – другого выхода у вас просто нет, вы разумный человек и понимаете это, да?
– Кто вы такие? – после минутного раздумья спросил химик, исподлобья разглядывая меня.
– Люди мы! – отозвался вернувшийся с охапкой хвороста для костра Борис: – Простые человеки! Друзья! У него жену похитили, следы вывели на ваше логовище, так что давай, дядя, колись, что у вас и как!
– Хорошо! – кивнул Горобко: – Я расскажу… Я – химик, кандидат наук, до восемьдесят девятого работал в лаборатории органической химии, при Академии Сельскохозяйственных наук СССР, мы делали препараты, так сказать, на стыке наук, способные влиять на механизм размножения различных насекомых-вредителей. Ну, тут начались новые экономические времена, нас перестали финансировать, а потом и вообще сократили, как убыточных – денег мы не приносили! В результате я и полтора десятка моих коллег оказались на улице… Многие уехали за границу – им происхождение позволяло, у них ТАМ – историческая родина, вы понимаете, о чем я говорю… Знаете, я тогда первый раз в жизни пожалел, что не еврей! Первый, но… в общем, и последний…
– Не отвлекайтесь! – прислушивающийся к рассказу Горобко Борис «столкнул» химика с антисемитской темы.
– Да, да, конечно! Это к делу не относится… Ну, так вот. После сокращения я год промытарился, подрабатывая халтурами, репетиторством, даже в школе преподавал. И как-то раз, случайно, встретил я своего старинного, еще институтского знакомого, и он предложил познакомить меня с одним человеком, который печется о российской науке!
– С этого места, пожалуйста, поподробнее! – вполголоса сказал я, наблюдая, как Борис вскрывает консервные банки с тушенкой и пристраивает их сбоку небольшого, потрескивающего костерка.
Пламя взметнулось вверх и осветило лица сидящих вокруг огня. Я перевел взгляд на Горобко, и только тут до конца разглядел этого человека – усталого, напуганного, умного, но какого-то… Я порылся в памяти, но так и не смог подобрать нужного слова. Ближе всего было – безвольного, покорного…
– Мы встретились в каком-то полуподвальном помещении, – продолжил свой рассказ химик: – Человек представился мне, как Учитель…
