Иван Алексеевич пришел в себя через час. Он был очень слаб, однако ничего не болело, и он с интересом слушал доктора, уверенно дававшего все те же, не раз слышанные указания: капли, пузырь со льдом, температура пусть будет, это не страшно. Иван Алексеевич удивился положению своих ног - они были задраны и попытался опустить их, но доктор сказал "нельзя!", и Иван Алексеевич послушался. Заверив в скором благоприятном исходе и успокоив домашних, доктор ушел, а Вера Николаевна удовлетворенно сообщила: "И денег не взял!"
Иван Алексеевич спросил:
- Отчего он старался причинить мне боль? Проверял, не умер ли пациент?
Жена в ответе своем была, как всегда, оригинальна:
- Господь с тобой! Ты такой горячий - чего ж тут проверять?
С уходом доктора, удобно устроившись в подушках, Иван Алексеевич почувствовал себя, должно быть, окончательно вернувшимся с того света, поскольку приступил "живодерничать":
- Экие хлопоты тебе со мной предстоят! Не только покойника обмывать, так до этого еще и просушивать. А ведь все скоро так и случится. И прощения попросить не успею.
- За что? - искренне удивилась Вера Николаевна.
- Поедом ел. - Иван Алексеевич слабо отмахнулся: - И не возражай! Знаешь ведь, терпеть не могу возражений. Ел!
Вера Николаевна принялась утирать глаза.
- И впредь буду есть! - с царской щедростью пообещал Иван Алексеевич. Так что, когда помру, садись за мой письменный стол и пиши своего "Арсеньева" - как он тебя ел. И не перечь! - Иван Алексеевич озадаченно замолчал. Странно... Отчетливо помню - перед потерей сознания я страшно испугался смерти. Отчего это? Ведь было так плохо, что хуже уже не могло быть. И в смерти было бы избавление. Чего я ее так боюсь?.. А я тебе и объясню! Люди неодинаково чувствительны к смерти. Я из тех, кто весь век свой живет под ее знаком. Но в нас столь же обострено и чувство жизни!.. Вот что! - начал он сердиться. - Ежели ты намереваешься слезы лить, так ступай к себе. Там и лей!
- Да, - согласилась Вера Николаевна. - Доктор столько всего наказал, что я пойду. А к тебе, если не возражаешь, Леню подошлю.
Леонид был, видимо, тут же за дверью, потому что вошел сразу, как Вера Николаевна порог переступила, уходя. Как всегда, был весьма простодушен. Весьма...
- Как вы себя чувствуете, Иван Алексеевич?
Иван Алексеевич даже слабо улыбнулся, именно этот вопрос он и предвидел.
- А как может чувствовать себя человек, у которого, кроме внематочной беременности, все есть! Все болезни. Я и не помню, когда хорошо себя чувствовал. Марк Аврелий только и успокаивает: "Высшее наше назначение готовиться к смерти". Смерть уже вошла в меня и теперь не отпустит. Слава Богу, в человеке нет чувства ни начала своего, ни конца... Так вы чем развлечь меня намереваетесь?
