Разумеется, наставники Великого Древа не случайно выбрали время экспедиции. Лучший в мире клюв прилетел в Сант-Эголиус за четыре дня до того, как луна должна была начать поливать своим призрачным светом беззащитные головы сов, притупляя их разум и заглушая желудки. Эти четыре дня должны были помочь друзьям освоиться и разузнать, что к чему.
Сорен с Гильфи убедились, что положение взрослых сов сильно отличается от участи совят, которыми они были во время своего заточения здесь. Для новоприбывших взрослых отводилось всего две камеры, тогда как для сотен малышей было приспособлено не менее дюжины каменных мешков.
Друзей разделили — четверых посадили в одну камеру, троих в другую. Надзирательницу пещеры, в которую поместили Сумрака, Сорена и Руби, звали Мук. Это была западная малая ушастая сова; ей только что разрешили вместо номера носить имя, и она очень этим гордилась.
Мук постоянно задирала клюв, носилась туда-сюда, выкрикивала приказы и грозила ужасными карами тем, кто посмеет задать хоть один вопрос.
Вопросительные слова в Сант-Эголиусе по-прежнему находились под строжайшим запретом. Однако это нисколько не мешало Виззг по несколько раз на дню вызывать к себе новоприбывших и скрупулезно расспрашивать их о Северных Царствах. Каждый раз во время расспросов Сорен видел, с каким трудом Отулисса заставляет себя скрывать свои познания.
Сорену присвоили номер 82–85. Удивительно, но он совершенно забыл свой старый номер, зато отлично помнил надзирательницу Финни, или Тетушку, как она велела себя называть. Добренькая Тетушка Финни была самой жестокой и страшной совой среди всех тех, кого он знал в Сант-Эголиусе. Сорен очень боялся встретиться с ней вновь.
Это Финни была виновата в гибели Гортензии — самой лучшей, самой отважной на свете совы. Интересно, но когда Сорен и Гильфи впервые познакомились с Гортензией, она показалась им полностью оболваненной лунным светом. Кстати, ее номер был 12-8.
«Странно», — подумал Сорен. Номер Гортензии он помнил, а свой забыл.
Впоследствии оказалось, что Гортензия, тайный агент Амбалы, была вовсе не птенцом, а взрослой пятнистой неясытью, только слишком маленькой для своих лет и со слабыми крыльями.
Работая наседкой в Инкубаторе, она незаметно прятала похищенные патрулями Сант-Эголиуса яйца, а потом тайком передавала их двум белоголовым орлам, которые уносили яйца в лесные совиные царства и подкладывали в совиные дупла — иногда в те же самые, откуда их украли.
