— У нас бассейна нет. А у солдат — есть!
— Солдаты тебя в свой сад пропустили! — восхитилась Магнолия. Это было прекрасно: раз пропустили его, значит, пропустят и ее! Вот здорово!
— Фига с два они пропустят, — с легким презрением сообщил Виктор. — Я сам к ним прошел.
— Сам? — поразилась Магнолия. — Через пахоту? И не остановили?
— Ха! Через пахоту! Там и пришить могут — такие придурки. Нет, я спокойненько вышел через ворота, искупался и спокойненько себе вернулся.
— А?.. — Магнолия удивилась по-настоящему. — И тебя пропустили? Через ворота?
— Ага! — гордо объявил Виктор, победительски жмурясь.
— Да как же? А меня пропустят?
— А вот не знаю, — с важным видом пожал плечами Виктор. — Как будешь себя вести…
Но Магнолия уже не слушала. Она нетерпеливо отодвинула Виктора с дороги и вприпрыжку помчалась в направлении ворот — напрямик, через траву и кусты.
Она с ходу перескочила через жердочку невысокого заборчика на полоску растресканной асфальтовой дорожки, ведущей от ворот к дому. И здесь перешла на быстрый шаг. Две полуразрушенные кирпичные тумбы, обозначающие ворота, были уже совсем близко.
В принципе, подходить к тумбам не возбранялось. И даже залезать на них. Правда, Магнолия всего разок воспользовалась этой шикарной возможностью — да и то после настойчивых уговоров Виктора. А вот за воротами — там уже начиналась солдатская территория. Она была четко обозначена желто-черными полосами шлагбаума, а для верности еще и ярко-желтой полосой на асфальте, как раз под шлагбаумом. И конечно, здесь, как всегда, дежурили солдаты в касках и с автоматами: один в стеклянной будочке, другой прохаживался вдоль желтой полосы, перечеркивающей дорогу.
Проходить между кирпичными тумбами было страшновато — Магнолия даже замедлила шаг и как можно веселее улыбнулась постовому, уже увидевшему ее и прервавшему свое бесконечное гуляние позади шлагбаума.
Ей показалось, что он поджидает ее вполне дружелюбно, но он, наверно, просто опешил от неожиданности. Во всяком случае, не успела она даже до половины пройти расстояние от ворот до шлагбаума, как он пришел в себя, суетливым движением сорвал с плеча автомат и заорал, надсаживаясь:
— Не подходить! Назад!!
Магнолия остановилась как вкопанная. Из будки выскочил второй — тоже с автоматом наперевес. И таким настоем страха, нестерпимого ужаса повеяло от этих двоих, такой судорожной готовностью на все, что Магнолия не выдержала и заплакала от обиды.
Она шла, давясь слезами, размазывая их по лицу и спотыкаясь на выбоинах асфальта. В ее рыданиях была и оторопь перед страхом солдат, и горькая обида на Виктора с его дурацкими розыгрышами…
