Совершенно замечательным было полное безлюдье. Оказывается, бывают еще такие места! Избушка стояла среди непроходимого, сказочно-первозданного бурелома, где-то среди бескрайностей самого большого на планете материка — и так жить было можно. Наконец-то судьба-игрунья сжалилась над бедной девочкой-недоделочкой. Все будто позабыли про Магнолию. Лишь Нинель заскакивала да Атанас. Делились своими наблюдениями, пересказывали разные сплетни. Рассказывая о далеком, необычайно уродливом мире, булькало радио. Но все это было бог знает где и почти невзаправду. Давненько Магнолия не испытывала такого покоя, такого наслаждения стабильностью окружающего пространства. Не мучили головные боли, не обнаруживалось никаких неожиданных способностей, даже страх провалиться вдруг куда-то в иные измерения — и тот почти прошел. Удивительно! Даже не верится, что это возможно — принадлежать только себе и больше никому?!
Голос диктора вернул ее к свежим, гадким новостям. Он профессионально посуровел, изрекая: «Нет и не будет пощады злоумышленникам, которые под покровом ночи пытаются срывать, поджигать патриотические почтовые ящики. Возмездие настигает их молниеносно и неотвратимо!»
Магнолия сжалась под одеялом, вновь представив картину, что видела и ей подробно описала Нинель: улочка небольшого городка, на стене висит обыкновенный почтовый ящик, только выкрашенный в черный цвет и с ярко-желтой надписью поперек: «Для патриотической информации» — а рядом, на двух кольях — совсем молоденькая девушка. Колья мертвой древесиной входили в спину и, ничуть не испачканные в человеческой крови, даже не разорвав платья, выходили — одно из груди, другое из живота. А из лба, как указатель вины, торчал приоткрытый спичечный коробок, наполовину вросший в кожу, в череп, в мозг…
Эх, пропустила! Может, диктор до этого называл конкретное число попыток поджога? Хотя бы за последние дни? Вряд ли — такие цифры они обычно не сообщают. Подпускают какую-нибудь дежурную фразу — типа того, что число попыток резко идет на убыль. Может, и правда — идет. Вот Нинель давеча говорила, будто в магазинах побогаче стало. А на складах — беднее.
«…Велико же было ее удивление, — голос диктора принял какое-то опереточно-язвительное выражение, — когда прямо на ее глазах один из учеников-второклассников превратился в того самого Ангела справедливости, о которых она так недостойно отзывалась. Учительница-клеветница бросилась было бежать, но, как водится, далеко не ушла! Ее обезвредили вовремя. А активисты „Основания“ вкупе с местным подразделением самообороны свободных граждан сочли необходимым досконально проверить состояние всей общественной дисциплины в данной школе».
