Тот зал был длиной триста футов и вдвое меньше в ширину. Пол был выложен полированным красным деревом, но добрая половина его пряталась под толстыми коврами и шкурами леопардов. В каменных стенах, покрытых изящной резьбой, оказалось множество арок с дверьми из красного дерева, занавешенных бархатными гобеленами. В конце зала напротив входа сидел на троне Акхеба. Он взирал на пиршество со своего царского возвышения, по обе стороны от которого рядами стояли копьеносцы с щегольскими султанами. А за протянувшимся через весь зал обеденным столом расселись асы в мятых, грязных, пышных одеждах и доспехах. На многих были пропитанные кровью повязки. Они пили, объедались, хохотали и бахвалились, им прислуживали рабы и рабыни.
Вожди, вельможи и воины города в начищенных до блеска доспехах стояли рядом с дикими союзниками, и мне показалось, что на каждого аса приходится по три-четыре девушки, смеющихся и покорных грубым ласкам моих соплеменников. Порой визгливый женский смех перекрывал гомон пирующих. Во всей этой сцене проглядывала какая-то фальшь, натянутая легкость, искусственное веселье.
Я и тут не нашел Алуны и, выйдя через дверь красного дерева, пересек увешанные шелками покои. Освещались они плохо, я чуть не налетел на старого Шаккару. Жрец отшатнулся. Почему-то он выглядел расстроенным. Его рука что-то сжимала за пазухой балахона, — такие наряды, по словам Акхебы, в нашу честь надели все жрецы.
Думал я в тот момент лишь об одном.
— Я хочу поговорить с Алуной. Где она?
— Сейчас она исполняет свои обязанности и не может с тобой увидеться, — ответил жрец. — Приходи завтра в храм...
Он медленно пятился от меня, и по едва заметному серому оттенку смуглой кожи, по надлому в голосе я понял, что он смертельно боится и мечтает от меня избавиться. Во мне живо проснулась подозрительность варвара. Через мгновение я уже давил горло жреца и выкручивал ему руку. Я отобрал длинный нож, который он извлек из-под балахона.
— Где она, шакал? — прорычал я. — Говори, а то...
Жрец болтался в моих руках, точно марионетка, его ноги брыкались, не доставая до пола. Позвоночник так выгнулся назад, что не сломался лишь каким-то чудом. Выпучив глаза, он задергал головой, и я чуть ослабил захват.
— Она в святилище Иштар, — прохрипел жрец. — Ее должны принести в жертву богине. Сохрани мне жизнь... Я тебе все скажу... Открою тайну и весь заговор...
Но я уже знал достаточно. Схватив жреца за пояс и ногу, я вскинул его над головой и вышиб мозги ударом о колонну. Мертвец полетел на пол, а я пронесся огромными прыжками меж рядов массивных колонн и выскочил на улицу.
