Последние известия:
"Борис Николаевич Ельцин поправился.
Встал утречком, налил сто граммов и поправился".
36
Пиво – это доказательство того, что Боженька нас любит и хочет, чтобы мы были счастливы...
37
Зашел мужик в бар типа пивка попить. Пьет себе и видит – бар странный какой-то, одни мужики, и у всех рожи педерастические. Ну, думает, попал. Надо сваливать. Быстро пиво допил, забежал отлить в туалет, а там картинка – трое мужиков одновременно трахаются. Ну, этот мужик оттуда выскакивает – и к бармену:
– Там это...ужас у вас в туалете. Трое в цепочку выстроились... и это... Кошмар.
А бармен так спокойно:
– Тот, что в середине, он такой здоровый, с рыжей бородой?
– Точно. А как вы догадались?
– Интуиция. Этот хрен, он и в покер всегда выигрывает.
38
Буратино сидел в пустом кувшине и выл дурным голосом:
– Отда-а-а-а-ай та-а-айну!
– Этому носатому ублюдку больше не наливать! – приказал Карабас-Барабас.
39
Спорят трое. Тема для спора – у кого сильнее напор, когда после пива промываются почки путем естественного слива:
– Мне в это время приходится свой член держать обеими руками, иначе он выскакивает и начинает поливать не только стены туалета, но и меня самого!
– Это фигня, я один раз так ударил струей по унитазу, что он раскололся!
– Парни! Вы не представляете моего удивления, когда после того, как я расстегнул ширинку, меня прибило отдачей к потолку!!!
40
1972 год. Малый театр. Накануне премьеры спектакля «Собор Парижской Богоматери». Роль горбуна Квазимодо досталась старожилу театра актеру Степану Петровичу. Спектакль, по идее режиссера, начинался с того, что Квазимодо (Степан Петрович) в полумраке должен был под звук колоколов пролететь, держась за канат, через всю сцену. Но был у него один маленький недостаток – очень уж он любил водочкой побаловаться. И вот настал день премьеры. Перед премьерой Степан Петрович пришел на спектакль вусмерть пьяным. Шатаясь из стороны в сторону, он добрел до гримерки, нацепил горб и лохмотья Квазимодо. Зал полон. До начала спектакля остались считанные минуты. Режиссер, повстречав Степана Петровича, опешивши, сказал:
– Степан Петрович, да вы же по сцене пройти прямо не сможете, не то, что на канате летать.
– Да я 20 лет на сцене и прошу за этот счет не волноваться, – пробурчал Степан Петрович и направился к сцене.
На сцене полумрак, зазвонили колокола, вдруг через всю сцену слева направо пролетел Квазимодо, затем справа налево пролетел Квазимодо, затем еще раз и еще раз... Раз эдак на шестой, Квазимодо остановился посреди сцены и, повернувшись к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы, в полной тишине произнес:
