Справа, за узким полем, такой же тревожной тишиной молчала густая Кленовая роща. Слева, за полосой паров, начинался огромной лог, густо поросший разнолесьем, он вел к Святому лесу, знаменитому и страшному тем, что в нем, говорили, были волчьи логова. А сама дорога постепенно опускалась к речке, где ее как бы встречала ровная аллея акаций, и вела к тому месту на взгорье у излуки реки, где, говорят, еще недавно стояла красивая белая церковь, разобранная потом на кирпичи, и где еще сохранились склепы бывших богачей Чупятовых: люди говорили, что в этих склепах на покойниках есть золотые кресты и разные драгоценности, но откапывать их нельзя, потому что это грех.
Безлюдье и тишина, тревожная трескотня сорок, вспомнившиеся склепы... Варьку-Варюху одолел давно подкрадывавшийся страх, и она теперь не только забыла о недавнем желании незаметно подкрасться к отцу, а боялась, что вообще не найдет его, потому что она подошла уже к возвышавшемуся тут над всем высокому и могучему Большому дубу, стоявшему около дороги, откуда слева за голым склоном виден был край выкошенного болота, а отца все не было, — звать же его в этой тишине было страшновато.
Отец сам вышел ей навстречу, конечно удивился, что она одна пришла к нему в такую даль, и она была горда собой. И опять ей стало спокойно и хорошо.
Отец приготовил для нее большой пук дикой смородины. Черных ягод на ветках было еще мало, больше зеленые и розовые, но они были крупные и вкусные. И Варя, усевшись рядом с отцом на траве в тени под дубом, стала объедать одну ветку за другой. А отец разложил снедь и, спросив, не проголодалась ли она, принялся за обед: молодая картошка с зеленым луком, круто сваренные яйца, молоко в зеленой литровой бутылке.
Отец, поев, прилег отдохнуть, а Варя пошла к речке. В этом месте по обе стороны Рати лежат просторные луга с густой и мягкой луговой травой вперемежку с мелколиственным зеленым клеверком. Варе нравилось идти по мягкой нескошенной траве, и эта приятность луга и успокаивающая близость отца окончательно сняла с ее души ту недавнюю растерянность и страх.
Луга по обе стороны пестрели рядами сухой и свежескошенной травы, кое-где уже стояли копны. Несмотря на жаркую обеденную пору, тут и там маячили косари, бабы в цветастых платках ворошили граблями сено. По берегу у самой речки бродили стада гусей, почти не смолкал их негромкий говор.
Было жарко и тихо. Варя спустилась к самой воде, выбрала удобное местечко меж двух ивовых кустов и долго сидела и смотрела, как течет их Рать.
