Жбанский лежал трупом, и Майгатову стало страшно.
- А он... не того... ну...
- Дышит. Не боись. Я его - нектаром...
- Чем-чем? - он пытался встать, но это получалось так плохо, словно он лежал не на площадке одного из этажей, а на палубе штормящего, кидаемого с борта на борт "Альбатроса".
- Смотри, - показал Силин полбутылки с острыми, зубчатыми краями. "Старый нектар". Шестнадцать градусов и шестнадцать процентов сахара. Крымсовхозвинпром. С ног сшибает. А если бутылкой да по затылку, то вообще эффект на мировом уровне.
Наконец-то сел. Лицо почему-то было мокрым. Рукой он провел по щекам и по лбу и неприятно, брезгливо ощутил, что ладони стали липкими, будто обмакнул он их в сироп. Только от сиропа несло винищем. Наконец-то он понял, что же за дождь поливал его лицо. Шея болела так, точно ее перепилили, а потом приклеяли. Не было тяжелее испытания, чем сделать глоток. А нужно было еще и говорить.
- Ты здесь - как?
- Химичил, - улыбнулся Силин.
- В смысле?
- Следил я, помоха, за Жбанским. Он же тебя угрохать решил. Это я нюхом учуял.
- Нюхом? - удивился приходящий в себя Майгатов.
- Конечно. Ты же их, мичманов, в каюте собирал? Собирал. Сказал, что знаешь грабителя? Сказал. Ну вот он со страху в штаны и наложил. Кретин какой-то - решил ограбление убийством замести. Может, у него с мозгами чего?
- Силин, а как ты его... ну, говоришь, учуял?
- Ну как? Носом? Вот так же точно, как сейчас чую, что от тебя несет изопреном и феромоном.
- Чем?
- Даю сноску. Первое: в испарениях человека, то есть в поте, - более трехсот веществ. Одно из самых пахнущих - изопрен. А из-под мышек сильнее всего несет феромоном. Кстати, такую же гадость выделяет трюфель. Знаешь, такой гриб есть? Деликатес...
Химическое всезнайство Силина сейчас уже не раздражало. Оно, скорее, радовало, как может радовать глоток воды в раскаленной пустыне после дня пути. Да и лицо Силина казалось менее пропитым, а мешки под глазами - не такими пухлыми. И перегар воспринимался лучше аромата духов.
- А его ты как... вычислил? Тоже по запаху?
- Не смейся, помоха, но все-таки - по запаху.
- Интересно-интересно, - пощупал шею, проверяя, а есть ли она вообще на месте.
- Я в пятницу после обеда уловил от боцмана необычное амбрэ. Такого одеколона и такой туалетной воды он никогда не использовал. Это был запах молекулы...
- Силин, давай без формул! Я в них все равно ничего не понимаю...
Химик обернулся к Жбанскому, оценил его все еще бледное, безжизненное лицо и продолжил:
