Золотая страна. Нью-Йорк, 1903. Дневник американской девочки Зиппоры Фельдман | страница 37

Забыла вам рассказать, что мне вчера сказал Борис: «Ну, Зиппи, может быть, в какой-нибудь из будущих постановок потребуются дети, и ты сможешь пройти пробы». Я ответила: «Твои бы слова да Богу в уши, Борис!» Теперь я не могу думать ни о чем другом. Вчера ночью в постели я рассказала Мириам о своих тайных мечтах — стать актрисой. Она сжала мою руку. Казалось, это пожатие говорило, что у нас обеих есть мечты, моя — театр, ее — любовь. Потом она сказала: «Что же это за страна, которая заставляет людей так сильно мечтать?» Я сонно зевнула и ответила, что понимаю ее мысль, взять хотя бы Тову с ее мечтами о профсоюзе. Здесь, в Америке, что-то в воздухе витает, что изменяет людей.

Я помню, что обещала писать по-английски, но сейчас я так взволнована, что ни за что не смогу описать все это на английском. Сейчас я должна писать на идише, иначе получится просто всплеск эмоций. Угадайте, что случилось? Мы с Борисом были в этом другом театре, я стояла рядом с ним за кулисами и смотрела, как великий Адлер репетирует роль еврея Шейлока в пьесе «Венецианский купец». Режиссер сказал: «Бери пять», — это значит, что у актера пятиминутный перерыв. И вот, Якоб Адлер идет со сцены, проходит мимо меня и гладит меня по голове. Якоб Адлер, самый знаменитый еврейский актер во всем мире, гладит меня по голове, а потом говорит: «Моя маленькая голубая птичка», — у меня ведь глаза голубые, как у отца. И продолжает: «Очень яркие голубые глаза. Они сияют из темноты, из-за кулис, и освещают сцену. Я все время их видел». А потом он уходит. Вы можете в это поверить? Я — не могу!

Я нашла фотографию Якоба Адлера в старой газете. Газету нашла прямо за магазином, где продают маринады, на Хестер-стрит. На газете сок из-под маринадов, но это не важно. Я взяла ее домой, вырезала фотографию и повесила на стену прямо поверх фотографий мадам Кюри и братьев Райт.

Иногда Това меня сильно удивляет. Мне-то кажется, что все ее мысли заняты профсоюзом и организацией рабочих и на самом деле она меня не замечает, но сегодня она принесла мне еще одну фотографию Якоба Адлера, которую нашла в газете. Я даже думала, что она не заметила картинку, которую я повесила на стену. Она ответила: «Как же я могла ее не заметить? Его портрет висит прямо над нашей кроватью!»

Я в отчаянии! Ставили пьесу, где были детские роли. Нужны были деревенские дети, которые потом забивают кого-то камнями насмерть. И вот, Борис привел меня в театр. И угадайте, что случилось? Они заявили, что я слишком высокая. Я сказала, что съежусь. Сделаю все, что угодно. Они не знают, что я умею ходить так, чтобы казаться ниже, действительно умею. Ну почему я такая высокая? С тех пор как мы приехали в Америку, я выросла на три дюйма. Если я буду расти такими темпами, то к тому времени, когда мне исполнится столько лет, сколько сейчас Тове, во мне будет семь футов.