Карина продолжала увлеченно описывать свои похождения, Краузе раздраженно морщился, но Ан-Мари улыбалась, и порядком надоевшие коллеги сейчас, как никогда ранее, казались ей милыми и симпатичными.
После работы, добравшись на пневмовагоне до дома, Ан-Мари зашла в лифт и поднялась к себе, на двенадцатый этаж. Ее однокомнатная обитель терпеливо ждала свою хозяйку. Ан-Мари приложила пальцы к контрольной пластинке, и дверь отворилась. Дома было тихо и пусто. Лучи заходящего солнца, просачиваясь сквозь гардины, освещали аккуратно застеленную кровать, шкаф с одеждой и дежурный выход видеосферы, коричневым кубиком выглядывающий из стены.
Ан-Мари прошла в ванную, открыла кран и осторожно смочила виски водой, потом провела указательным пальцем у самой кромки надлобья, и парик легко отошел. Коротко подстриженные золотистые волоски упрямо топорщились на нежной коже. Ан-Мари сняла густые черные волосы и торжественно опустила их на полку.
— Ну вот, — шепнула она, — отдыхайте. Вам еще предстоит сегодня работа.
Забравшись на кровать, она плотно прижалась лицом к подушке и беспомощно, по-детски задремала.
В десять часов вечера Ан-Мари стояла перед входом в ночной клуб «Ганвей». Следовало переждать 7-8 минут. Так требовали правила конспирации. Наконец, она уверенно проскользнула мимо двух суровых вышибал и вступила в залитый неоновыми всполохами вестибюль. На ее появление отреагировали три входных канала.
— Ты к нам, милашка? — высунулся из одного строевик, причмокивая губами.
Ан-Мари отрицательно качнула головой и вошла в средний канал. В небольшой кабинке, за низким, автоматически переползающим от стены к стене столиком ее ждала Барбара.
— Здравствуй! — она дружески встряхнула холодные пальчики Ан-Мари в своей ладони. — Что будешь?
— Сок, — пожала плечами Ан-Мари.
— А я перехожу на более крепкие напитки, — улыбнулась Барбара и грустно призналась: — Устала.
Она отворила створку выдвижного шкафчика и достала запотевшую от холода бутылку.
— Тяжело. Особенно в последнее время. Все кажется, что за тобой постоянно следят. Куда ни взглянешь: глаза, глаза, глаза.
— Нервы, — предположила Ан-Мари.
— Не исключено, — усмехнулась Барбара. — Но все равно — надо быть настороже. В Службе Спокойствия работают хваткие и цепкие парни.
Черты ее лица в наступающем искусственном полумраке становились жестче и острее.
— Тяжело. Тошнит по ночам. Может быть, от самодельного красителя. Напрасно стала красить, надо было, как ты, — париком. Назло всем! Как вызов!
