— Нет, — сказала Клара.
— Ты сказала «нет». Это как понять?
— Что он хотел спросить? — сказал Джек — Ты узнай, что он хотел спросить.
Клара молчала.
— Как вообще дела? — спросил Френсис.
Со столика, где доскрипывала последней бороздкой пластинка Кэт Смит, Клара взяла бутылку с белой жидкостью и отпила. Сделав глоток, она тряхнула головой, и сальные нечесаные пряди взметнулись хлыстами. Глаза ее сидели низко в орбитах — пара убывающих лун. Она заткнула бутылку и запила неприятную жидкость мускателем. Затянулась сигаретой, закашлялась и злобно сплюнула в скомканный платок.
— Дела у Клары не очень, — сказал Джек, выключив проигрыватель.
— Ползаю пока, — сказала Клара.
— Для больной ты неплохо выглядишь, — заметил Френсис. — По мне, так не хуже обычного.
Клара улыбнулась Френсису, не отнимая стакана от рта.
— Меня никто не спрашивает, как дела, — сказала Элен, — но я скажу. У меня дела чудесно. Просто чудесно.
— Пьяная как не знаю что, — сказал Френсис.
— Да, нагрузилась до жабер, — со смешком подтвердила Элен. — На ногах не стою.
— Ты ни в одном глазу, — сказал Джек — Пьяный у вас — Френсис. Тебе уж не завязать, а, Френни?
— Если Элен останется со мной, ничего путного из нее не выйдет.
— Я всегда считал, что ты умный, — сказал Джек, отпив из своего стакана половину, — но это не так, это не так.
— Ты мог ошибаться, — сказала Элен.
— А ты не встревай, — сказал Френсис, показав на нее большим пальцем и глядя на Джека. — От этих забот в сумасшедший дом загреметь недолго: где она будет жить да где ей притулиться.
— Думаю, ты был бы завидным мужчиной, — сказал Джек, — если бы отстал от вина. В любое время имел бы в кармане двадцать долларов, в неделю бы пятьдесят зарабатывал, а то и семьдесят пять, красивую квартиру имел бы со всем хозяйством и какой хочешь выпивкой — если бы бросил пить.
— Я сегодня работал на кладбище.
— Работа постоянная? — спросил Джек.
— Только на сегодня. Завтра надо повидать одного человека — таскальщика себе ищет. Кое–какая силенка пока есть.
— Будешь работать, всегда будешь с полсотней.
— Была бы полсотня, на нее бы истратил, — сказал Френсис. — Или туфли бы купил. Мои сносились, а Гарри, комиссионщик, дал мне за четверть доллара. Увидел, что я почти босой, и говорит: «Френсис, разве можно так ходить?» — и дал мне эти. Но размер не мой, и в одном шнурка нет. Бечевкой вот завязал. Шнурок–то у меня в кармане, да все не вставлю.
— Это что же, шнурок в кармане, а в туфлю не вставил? — спросила Клара.
