— Я звонила тебе на работу.
Это было как удар в живот. Ни разу за все время их брака Ами не звонила ему на работу. Если ей нужно было поговорить с мужем, она набирала мобильный. А если не могла дозвониться, оставляла голосовое сообщение.
— Я разговаривала с Исидой. Он сказал, что ты уже давно у них не работаешь.
— Меня перевели в другой отдел, — слабо попытался оправдаться Кэндзи, зная, что не умеет притворяться.
Слезы снова потекли по его лицу, оставляя мокрые дорожки. Но теперь он оплакивал не Доппо. Он плакал о потерянной работе и об унижениях, которые ему пришлось пережить.
— Что с папочкой? — спросил тоненький голосок.
Обернувшись, Кэндзи увидел Юми в пижаме.
— Ничего, милая.
В глазах дочери появился тот же страх, что и у мальчика сегодня на похоронах. И Кэндзи ужасно захотелось, чтобы этот страх исчез навсегда.
— Твой папочка немного расстроился сегодня, вот и все, дорогая.
— Иди спать, Юми! — приказала Ами, и девочка нехотя ушла.
Убедившись, что дочь закрыла дверь в спальне, Ами села напротив мужа.
— Исида сказал мне, что тебя уволили.
Кэндзи молчал, пытаясь придумать, что ответить.
— Да, меня уволили. Сегодня. Поэтому я так расстроен. Но не переживай, я обязательно найду работу. У меня уже есть несколько наметок.
— Шесть месяцев. Он сказал мне, что тебя уволили полгода назад! Это правда?
Кэндзи молчал несколько секунд, прежде чем ответить:
— Да.
Он кивнул и вдруг заплакал, не в силах контролировать себя. Ами с отвращением смотрела на него. Кэндзи признался во всем, в малейших подробностях — как его уволили, как он бесконечно обивал пороги в поисках новой работы, как в конце концов сумел обеспечить семью. Кэндзи говорил и говорил, мечтая, что жена обнимет его за плечи. Она стояла, не шелохнувшись. Лицо ее каменело с каждым сказанным словом. Закончив рассказ, Кэндзи повесил голову, не смея взглянуть ей в глаза.
— Ноги твоей больше не будет в игровом зале! — прошипела Ами сквозь стиснутые зубы. — Ты слышишь меня? Никогда!
И он второй раз задень пообещал больше не играть в пачинко.
Кэндзи проснулся в обтянутом искусственной замшей желтом кресле, в котором сидел вечером. Ами раздвинула занавески на кухне. Веки Кэндзи дрогнули и, наконец, открылись. Он тупо смотрел на пылинки, танцующие в столпе солнечного света, заливающего гостиную. Кэндзи никогда не нравилось это кресло и диван. Не только цвет раздражал его, кресло еще оказалось невероятно узким и жестким. Болели все мышцы, даже те, о существовании которых он не подозревал. Но даже этот факт не заставил его пойти спать в кровать рядом с женой. Она, конечно, заметила его отсутствие, однако ничего не сказала утром. Ни утром, ни когда-либо еще. Может быть, и сказала, но точно не ему.
