Противник перенес огонь в глубь нашей обороны. Снаряд разорвался вблизи самоходки Марычева. Осколки застучали по броне. Для рядового Плясухина это был первый в жизни разрыв вражеского снаряда, посланного, как ему казалось, именно в него. Он испуганно прижался к Сытытову, как, должно быть, когда-то в детстве прижимался к матери.
— Спокойно, Андрюша! Мы в надежном укрытии, — склонившись к заряжающему, сказал Сытытов, но так, чтобы не услышали товарищи. — А когда выйдем из укрытия, от прямого попадания снаряда нас спасет Петро: он настоящий ас! Умеет маневрировать.
— Танки! — крикнул Ханукович. — Один, два, три, — считал он про себя, — …шесть. Однако, многовато для начала.
Справа и слева от участка обороны батальона, который поддерживала батарея Хануковича, также показались танки и цепи вражеской пехоты. Но внимание командира батареи было приковано к тем, что шли в атаку прямо на его огневые позиции. Гитлеровцы, очевидно, не предполагали, что на этом участке у русских появятся самоходки. Их танки шли в атаку самоуверенно, нахально, не рассчитывая, что встретят настоящий отпор. «Огнем с большой дистанции заставлю залечь пехоту, а затем ударим по танкам», — прикинул в уме комбат и передал команду экипажам:
— Всем! Осколочным по пехоте противника… Огонь!
В боевых порядках фашистов поднялись султаны взрывов. Открыла огонь и наша артиллерия. Заметались фигурки вражеских солдат, цепь нарушилась, пехота прижалась к земле. Однако танки с крестами на броне по-прежнему шли вперед развернутым строем, на ходу ведя огонь.
— Всем! Всем! — скомандовал Ханукевич. — Выйти на ОП номер два!
Самоходки вырвались из укрытий, устремились на новые, заранее подготовленные огневые позиции. Приняв команду, Тавенко на предельной скорости погнал свою машину и, достигнув обозначенного места, резко остановился. Сытытов уже приметил подходящую цель: вражеский танк, пытаясь преодолеть первую траншею, несколько развернулся, подставил свой борт.
— Петя, родной, доверни чуть правее! — крикнул Сытытов. Тавенко тотчас исполнил просьбу товарища.
— По танку противника, семьсот, бронебойным… Огонь! — скомандовал Марычев.
Сытытов поймал цель, нажал на спуск. Выстрел! Вражеский танк развернулся пушкой на запад и застыл.
— Молодец, Игорь, добавь ему перцу! — воскликнул Тавенко.
— Андрюша, бронебойный!
— Готов!
— Огонь!
Второй снаряд угодил в корму танка, и тот загорелся. Остановился еще один танк, подбитый кем-то из самоходчиков. Остальные машины врага повернули вспять.
