— Точно, — кивнул он. — Э… Надеюсь, ты — настоящий мужик, легионер, потому что срок службы у нас — двадцать лет.
— ЗВУЧИТ МНОГООБЕЩАЮЩЕ.
— Полагаю, закон не запрещает мне посещать заведения, где торгуют спиртным? — спросила Сьюзен, когда на горизонте опять появился Анк-Морпорк.
— ПИСК.
Они снова летели над городом. По улицам и площадям сновали крошечные фигурки людей. «Ха! — подумала Сьюзен. — Они и не догадываются, что я здесь, над ними». Внезапно она почувствовала свое превосходство. Люди внизу могли мыслить только на земном уровне, о земных делах. Она словно бы смотрела на муравьев.
Она всегда знала, что не похожа на других. Более тонко чувствовала мир, тогда как большинство людей идут по жизни, закрыв глаза и установив мыслительный процесс на режим «медленное кипение». Как приятно чувствовать себя непохожей на других… Это чувство окутывало ее теплым плащом.
Бинки опустилась на грязную, скользкую набережную. Вокруг деревянных свай хлюпала река.
Сьюзен соскользнула с лошади, взяла косу и вошла в «Залатанный Барабан».
Внутри бесчинствовала толпа. Посетители «Барабана» придерживались демократического подхода к агрессивности. Это означало, что никто не должен уйти обиженным. Трио музыкантов играло препаршиво и потому являлось хорошей целью, но все равно то и дело в зале возникали яростные стычки — в основном из-за того, что кое-кто был поражен направленными неверной рукой метательными снарядами, кое-кто не дрался с самого утра, а кое-кто просто пытался добраться до двери.
Сьюзен без труда отыскала Диона. Паренек стоял на сцене с выражением ужаса на лице. За его спиной высился тролль, из-за спины которого выглядывала гномья голова.
Она посмотрела на песочные часы. Осталось всего несколько секунд…
Дион был довольно привлекательным молодым человеком — если, конечно, вам нравятся кудрявые темноволосые юноши. А еще он смахивал на эльфа.
И она его знала.
Она испытывала жалость к Вольфу, но тот, по крайней мере, погиб в честном (или нечестном) бою. А Дион стоял на обычной сцене. Не самое подходящее место, чтобы встретить Смерть.
«Я стою с косой и песочными часами в руках и жду, когда кто-то умрет. Он немного старше меня, и… Нет, я не должна вмешиваться. Как глупо. Я уверена, что видела его… раньше…»
В «Барабане» обычно не убивали музыкантов. Посетители бросали топоры и пускали стрелы из арбалетов, но делали это с открытой душой, исключительно смеха ради. Специально никто не целился — даже тот, кто еще мог сфокусироваться на мушке. Ведь куда веселее смотреть, как твоя цель пытается увернуться.
