Квар встал, вытираясь тряпкой.
— А это вас удивляет? — спросил он. — Что «грязный нубиец» по утрам утруждает себя умыванием?
— Я такого не говорил, — ответил Семеркет.
Стражник фыркнул:
— Но подумали, как и все египтяне.
Лицо Семеркета по-прежиему хранило вежливое выражение:
— Я тебе завидую, раз ты знаешь, что думают все египтяне. Это должно сильно упрощать тебе жизнь.
Квар быстро оделся, затянул ремни доспехов и застегнул шлем. Закончив облачаться, он осторожно взглянул на Семеркета.
— Что вам от меня надо?
— Хочу показать тебе кое-что в Великом Месте.
Ухмылка нубийца стала почти издевательской.
— Еще одного царевича-невидимку на летающем ковре?
— Кое-что поинтереснее, — ответил Семеркет. И холодно добавил:
— Если тебе повезет, это поможет сохранить твой пост.
Квар потянулей за копьем и кивком велел чиновнику указывать дорогу.
Когда они прошли мимо утесов из красного песчаника и очутились в долине, их встретила тамошняя неестественная тишина. Они зашагали по тропе, и камешки, вырвавшиеся у них из-под ног, скатились в долину внизу с таким шумом, с каким могли бы обвалиться валуны. На звук немедленно отозвались на башнях меджаев, стоявших вокруг утесов. По меньшей мере, семь стражей спустились вниз с копьями в руках, чтобы понаблюдать за Кваром и Семеркетом с разных точек вокруг долины. Нубиец помахал им копьем.
Убедившись, что непрошенные гости — не враги, меджаи снова вернулись на свои башни, а Семеркет и Квар в молчании продолжали путь.
Гадюки, греющиеся на солнце на камнях, шипели на людей, когда те проходили мимо, или уползали в укромные расщелины. Перед путниками бежали скорпионы.
Они шли все дальше и дальше, и Семеркет, наконец, признался:
— Я заблудился. Я думал, ты арестовал меня на этой дороге.
— Так оно и есть, — ответил Квар.
— Но…
Семеркет хотел показать Квару лагерь, который нашел у подножия кучи известняковых камней. Чиновник, наконец, решил: если те, кто разбил тот лагерь, явились в долину без спросу, его долг — известить о том меджаев.
Он медленно осмотрелся по сторонам, поворачиваясь до тех пор, пока не описал полный круг. Все вокруг было незнакомым. Не было ни известняковой груды, ни следов лагерного костра. Они словно испарились, так же, как испарился царевич, ехавший верхом на ослике. Семеркет вспомнил предупреждение градоправителя Паверо, что пустыня — зачарованное место, населенное духами и демонами. Мало-помалу он начинал в это верить.
— Я мог бы поклясться… — извиняющимся тоном начал Семеркет, но замолчал.
