— По крайней мере, господин градоправитель признает теперь, что мальчик со мной говорил.
Паверо ощетинился.
— Ничего подобного. Ясно, что ты просто подпал под чары пустыни. Только и всего. Ты вообразил себе так называемого «царевича».
Хотя Семеркет ничего на это не ответил, от него исходило презрение — презрение к чрезмерно роскошному одеянию градоправителя, к его искусно уложенному парику, в крошечные косички которого были вплетены золотые капли, а больше всего — к неизменной надменности. По мнению Семеркета, Паверо представлял собой наилучший образчик пустоголовой знати.
Терпение Паверо, в конце концов, лопнуло.
— Я ясно вижу твою враждебность, чиновник. Эти чувства взаимны. Я знаю: для тебя я — просто «старый кляузник с засранными мозгами». О да! Мне известно, что именно так — ты меня назвал. Не отрицай!
Семеркет молча проклял своего брата за то, что тот выболтал эту историю.
— Тем не менее, — продолжал западный градоправитель, — на этой стороне реки правила устанавливаю я. А ты будешь делать то, что я говорю.
— Я работаю на министра, господин. Ваши распоряжения меня не затрагивают, — негромко ответил Семеркет.
Это было для Паверо уже слишком. Он поднялся с кресла.
— Ты!.. У тебя нет семьи, которую следовало бы принимать в расчет! Ты не смеешь говорить со мной подобным образом! Я не буду помогать тебе, чиновник! Никаких припасов не дам. Все мои подчиненные получат указания ничего тебе не рассказывать. А когда ты умрешь, тебя могут похоронить без савана и без гробницы!
Семеркета не впечатлили эти угрозы, в его черных глазах заплясали огоньки. Он достаточно хорошо разбирался в людях и, когда Паверо стал угрожать рассказать про его поведение министру, то понял: тем самым градоправитель выдает, как сильно он испуган. И чиновник не замедлил воспользоваться предоставленным ему оружием.
— Тогда я сообщу министру Тоху, что подозреваю вас в заговоре, как подозревает градоправитель Пасер. Вас следовало бы расспросить более тщательно.
Меджай Квар ошеломленно уставился на Семеркета. То ли перед ним был самый храбрый человек на свете, то ли безумец. Западный градоправитель был братом королевы Тийи, старшей жены фараона. Понимает ли чиновник, чем он рискует, распуская язык?
Паверо тоже молча глядел на Семеркета. Градоначальник вытянулся у своего кресла во весь рост, лицо его покраснело еще сильней. Но он не смог яриться долго. Гнев испарился столь же быстро, как и вспыхнул, и пожилой вельможа неловко опустился в кресло.
