— Что ты сказал? — окликнул его Семеркет.
— Тут ее делают. Кожу бога.
Семеркет начал взбираться обратно, обнаружив, как трудно вернуться по своим следам туда, где лежала куча известняковых камней. Поднимаясь, он продолжал говорить с мальчиком:
— Я не понимаю, о чем ты!
— Они приходят каждый месяц.
— Кто?
— Те, кто делают кожу бога. Когда Хонс, бог луны, прячет свое лицо.
Мальчик улыбался.
— Когда нет луны?
Подросток промолчал. Семеркет вспомнил, что последние дна дня луны не было.
— Кто ты такой? Подожди меня там, пожалуйста! Мне нужно с тобой поговорить.
Семеркет добрался до тропы и побежал туда, куда скрылся мальчик. Он следовал изгибам дороги, надеясь заметить мальчишку в расщелинах впереди.
— Пожалуйста! — закричал он снова. — Подожди!
Ответом было только молчание. Когда Семеркет, запыхавшись, добрался до края утеса, мальчика нигде не было видно, вместо него впереди стоял меджай с опущенным копьем. Его глаза с красными прожилками сердито поблескивали на черном лице.
Семеркету ничего другого не оставалось, кроме как медленно поднять руки над головой.
* * *
Западный градоправитель Паверо теребил веер из коротких перьев зуйка, глядя в сторону, как будто ему была ненавистна сама мысль о том, чтобы обращаться непосредственно к Семеркету.
— Придя сюда, ты нарушил закон, — сказал он. — Тем более, ты явился, не предъявив мне сперва своих верительных грамот. Тебе еще повезло, что остался жив — меджаям приказано убивать непрошенных гостей на месте.
Паверо снизошел до того, чтобы вперить уничижительный взгляд в меджая, стоящего в дальнем конце комнаты — градоправитель словно обвинял воина за то, что тот не выполнил свой долг, раз Семеркет стоит сейчас перед ним живым.
Меджай моргал, делая героические попытки не заснуть. Его глаза слезились от усталости.
Паверо потеребил веер, не замечая, что стражник почти спит на ногах, и продолжал разглагольствовать:
— Если каждому простолюдину будет позволено рыскать…
Семеркет поднял знак министра, висящий на цепи с яшмовыми бусинами.
— Министр Тох даровал мне беспрепятственный доступ в любое место.
Холодные глаза Паверо едва скользнули по знаку, а его нервные пальцы продолжали терзать веер.
— Я скажу министру Тоху, что в Западных Фивах не может быть двух властей. Я скажу ему, что в таком случае будет нарушена гармония Маат.
Семеркет пожал плечами:
— Как того пожелает господин.
Паверо рассердило равнодушие Семеркета. Он вспомнил, что именно этот чиновник сказал о нем, вспомнил смех, который поднялся в покоях министра, когда остальные услышали слова — «старый кляузник с засранными мозгами».
