Он замолчал. С ближайшего склада веяло запахами перца и корицы, а стоящий неподалеку на якоре недавно закончивший погрузку корабль источал кислые запахи пшеницы и кукурузы. Ко всему этому прибавлялась вонь застоявшейся воды, и Ненри слегка затошнило. Он посмотрел на нахмурившегося брата. Писец всегда считал своим долгом подбадривать людей, поэтому стал размышлять — как бы вывести Семеркета из мрачного настроения.
— Так что, ты хочешь узнать, что я обнаружил на базарах? — спросил он. — Разве не для этого ты искал со мной встречи?
Семеркет вздохнул.
— Допустим.
— Я сделал все, как ты сказал. Вообрази меня в плаще вавилонского торговца! Я даже завязал глаз драгоценной повязкой, можешь себе представить? И говорил с этим их тягучим акцептом. «Драгоценности, — сказал я. — Царские драгоценности для моих жен, оставшихся в Вавилоне».
Ненри пристально посмотрел на брата, который все еще хранил мрачный вид, а потом заговорил еще более оживленно:
— Я подмигивал, чтобы они поняли, что именно я имею в виду. Но они вытаскивали какую-то ерунду, в которой даже я мог опознать подделку. «Нет, нет, нет! — говорил я. — Вы хотите оклеветать моих жен, предлагая им мусор, достойный шлюх?» Я так настаивал, что мне велели вернуться на следующий день. Ну, что мне еще оставалось делать, как не вернуться?! Хотя моя жена всячески возражала…
Последние слова привлекли внимание Семеркета.
— Почему? — спросил он слегка резко. — Какое ей дело до того, куда ты идешь?
— Ну, честно говоря, она думает, что все, имеющее к тебе отношение, приносит несчастье. И я не очень ее виню — это действительно так.
Семеркет фыркнул, не в силах возразить против такого довода, и снова начал смотреть на реку.
Брат его продолжил рассказ:
— Итак, на следующий день я вернулся к палаткам торговцев. Но что ты думаешь? Купцы сказали, что я должен уйти, что у них нет того, что мне нужно. Еще днем раньше мне там оказывали совсем другой прием, осмелюсь сказать. Что заставило их запеть на другой лад, как ты думаешь?
Семеркет продолжал смотреть на воду.
— Кто-то намекнул им, что ты знаешь об ограблениях гробниц, — тупо сказал он.
Губы Ненри начали спазматически шевелиться, лицо превратилось в дрожащую зыбь тиков и подергиваний.
— Об ограблениях могил?! — эти слова прозвучали почти взвизгом.
Семеркет протянул руку и зажал брату рот.
— Успокойся. Хочешь, чтобы кто-нибудь услышал?
Ненри отодвинулся.
— Ты расскажешь мне все, Кетти! Если бы я знал, что драгоценности связаны с таким делом, я бы ни за что в это не впутался, ты же знаешь! Ограбление гробниц!
