Снова встретились мы уже зимой, незадолго до наступления. Трудности лета остались позади, в нашем тылу появились свежие войска, и настроение пошло круто вверх. Мне приказали сделать дорогу для танков под кручей из Матвеевского к Рыбному. Замысел был хорош: чего другого, а танкового удара отсюда итальянцы ожидать никак не могли. Беда была в том, что сидевшая у нас в печенках круча облаком нависла над Доном в тылу косовратовского батальона, дорожка под ней была узкая и чертоломная, на телеге поедешь — и то гляди, как бы в воду не плюхнуться. Как сделать дорогу для танков? Долбить кирками? За месяц не управишься. Взрывать? Итальянцы догадаются, не дураки — и прощай, внезапность!
Надоумил командир первой роты Бабушкин, пожилой, спокойный, житейски умудренный:
— Рыбу надо глушить на Дону повыше кручи. Реку там итальянцы просматривают, поймут, чем, занимаемся.
Само собой, снарядов подкинут, но зато и взрывы под кручей в общей кадрили сойдут… А судак, если его сразу, как только из проруби вытащищь, заморозить — какой судак! На Волге пыловым называется… Крылья расправишь — летит!…
Так и сделали. Батальон получил уху, танки — дорогу. Косовратов конечно же обратил внимание на громыханье в тылу, прислал связного узнать, что происходит. Я написал ему записочку: «Ловим рыбу для свадьбы, приглашаем тебя со всем батальоном». Но связной видел, что делается, доложил. Косовратов, разумеется, догадался, к чему идет дело, но для уточнения прислал ко мне в Лебяжинский старшего лейтенанта Слепнева. Тот рассказал пару новых анекдотов об итальянцах, которые придумывали солдаты в окопах, потом сказал, что у них на переднем крае сплошные минные поля, если поступит неожиданный приказ на атаку, что делать?
— Не знаю.
— Учтите, капитан, мины вмерзли в землю, с ходу не выковырять.
— Мы и не собираемся ковырять.
— Почему?
— Приказа нет.
— Но ведь он может быть в любую минуту? К тому идет, а?
— Будет — выполним.
— Комбат рассчитывает на доверительность.
— В своем тылу на разведку пустился? Хитер. Но я доверительно и говорю.
— Мы все же перемены ветра ждем. У нас тоже признаки есть.
— Какие?
— Закат был свекольного цвета! — усмехнулся Слепнев. Свои сведения он предпочитал держать за пазухой.
— А как с блиндажами? Выдержали стены? Или все же деревянные поставить? Теперь транспорт есть.
Засмеялся:
— Ничего, обойдемся…
— И патронов хватает?
— На войне патроны и хлеб всегда нужны…
В ту же ночь батальон Косовратова вывели с высоты и расположили на отдых под Еланской. А мы — в Лебяжинском. И рядом, а порознь. Так мы и не посидели в тепле казацкой хаты за рюмкой. И неожиданно сошлись на одной тропе в ночь перед наступлением. Судьба свела нас в одном окопе — его батальон поставили во второй эшелон, я остался с одной ротой, вторая повзводно была переподчинена пехотным подразделениям на время прорыва обороны.
