Немецкие танки яростно атаковывали горловину, пытаясь смять наши подразделения, сбросить их в реку. Они хотели с ходу навести понтоны и форсировать Дон по кратчайшей прямой. В отличие от левого крутого берега, заросшего деревьями, правый, где оборонялись наши войска, имел удобные пологие спуски. Туда и устремились немецкие танки.
Вот они прорвали оборону в горловине. Сизов наблюдал, как на лице Лавренова появилась едва заметная улыбка и тотчас же исчезла, и оно снова стало хмурым и непроницаемым. «Чему он улыбнулся?»
— Неужели, Михаил Алексеевич, ты надеешься, что две наши батареи, поставленные на прямую наводку, способны задержать немцев?
Едва успел Сизов сказать это, как одновременно задымились первые три подбитых немецких танка.
— Сейчас, сейчас поглядишь, комиссар, — сказал Лавренов. — Пусть втянется их побольше в этот мешок, тут им покажут кузькину мать.
— Да что ты, Михаил Алексеевич? Разве…
Он не договорил. Немецкие танки подмяли одно наше орудие, продолжавшее вести неравный огневой поединок, затем другое, третье. И вот уже волна за волной танки врага вливаются в узкую горловину излучины Дона.
Лавренов поднял кверху ракетницу и дал сигнал. Тотчас с одной стороны излучины донскую степь огласил раскатистый гром и деревья заволоклись сизым, будто туман, дымом, низко стелющимся над водой. Это били наши орудия из засады, молчавшие и выжидавшие до поры до времени, били прямой наводкой. Два, три, пять немецких танков горели, остальные пятились отстреливаясь. Они отходили, мешая друг другу, и скучились, пытаясь поскорее проскочить горловину. Лавренов дал сигнал еще двумя ракетами. И вот уже с тыла открыли огонь наши орудия, в упор расстреливая танки с противоположного берега Дона. Немцы попали под перекрестный огонь артиллерии, расставленной по обоим берегам излучины. Бушевало и клокотало пламя, черный дым горевших танков закрыл плотной стеной горизонт, и уже невозможно было видеть, что делалось на полуострове.
Сквозь грохот и шум боя Сизов услышал голос Лавренова:
— Это им не сорок первый год! Нас не возьмешь на арапа…
Сизов понял, что комдив устроил для немецких танков огневую ловушку. Он поставил на прямую наводку две наши батареи, тем самым погубил несколько десятков вражеских танков и сорвал замысел немцев прорваться и форсировать Дон с ходу.
Немецкое командование догадалось, что русские заманили их в огневую петлю, и вскоре над излучиной Дона появились стаи фашистских бомбардировщиков. Но бомбить они не могли. Дым властвовал повсюду, и «юнкерсы» боялись, как бы их удар не пришелся по своим танкам. Лавренов вызвал по рации командира артиллерийского дивизиона.
