По своему характеру Раннвейг не только не могла ссориться с окружающими, но должна была излучать свою любовь на всех. Говорили, что отношения между сестрами одно время были натянутыми. Но затем они помирились, и их часто видели рядом в церкви во время службы. Они помогали друг другу, любили друг друга, но для Раннвейг было недостаточно опекать только сестру. Ей хотелось опекать весь мир, особенно она хотела чем-либо помочь тем, кому плохо жилось.
Однажды она пришла к старшей сестре, рассказала ей, в какой бедности живут многие в поселке, и стала просить, чтобы господский дом больше помогал беднякам, особенно многодетным бедным семьям, хотя бы перед праздником. Ей казалось, что народ заслужил того, чтобы хотя праздники справлять по-человечески. Туридур, конечно, вспылила. Она ответила, что ее собственный дом полон детей и ей нет дела до чужих.
Но прошло полгода, и не кто иной, как Туридур собственной персоной явилась к сестре. Она призналась, что предложение сестры заставило ее призадуматься и теперь она решила создать вместе с другими знатными дамами женский клуб. К рождеству и другим праздникам клуб будет делать подарки бедным детям. Она уже успела переговорить с самыми влиятельными людьми в окрестностях и в городе, и можно с уверенностью сказать, что судьба клуба решена. К тому же она хочет добиться, чтобы сестру назначили председательницей клуба. Все свершилось так, как задумала фру Туридур. Клуб был создан, Раннвейг выбрали председательницей, все были довольны. Все считали, что такое почетное назначение полностью восстанавливает репутацию фрекен Раннвейг. Через некоторое время она опять будет девицей на выданье, и честь господского дома будет столь же незапятнанной, как прежде.
Само собой разумеется, что основная тяжесть ежедневной работы по клубу пала на плечи Раннвейг. Когда важные дамы приносили обноски своих детей, грязное, порванное тряпье — их дар бедным детям к рождеству, — Раннвейг, не решаясь сказать, что это непристойно, молча сжигала весь хлам, а сама сидела по ночам и шила подарки бедным детям от имени той или иной дамы. Вся ее деятельность свелась как бы к тому, чтобы заставить других поверить, что они лучше, чем есть на самом деле. А всю благотворительность она тайно осуществляла сама. Кто-нибудь нуждался — она приходила на помощь, и все, кто попадал в беду, даже если дело касалось самых интимных переживаний, шли на квартиру к пробсту и спрашивали совета Раннвейг.
