«Недооценил я их. Дело пахнет керосином».
Сгусток огня расплющился о портьеру. Та вмиг запылала, затрепетала, а огонь стал по ней взбираться вверх, перекидываясь на соседние портьеры. Вскоре все они горели. Снизу тоже стал подниматься огонь, будто там на полу в нескольких местах одновременно разожгли камины.
— Становится жарко, — сказала Спасаломская.
— Это вот им будет жарко, — сказал Шешель, кивая на поджигателей, — мы, похоже, погреться не успеем. Уходить пора.
В этот момент на миг возник лунный свет от фотовспышки.
— Репортеры уже здесь. Полиция, думаю, тоже на подходе. Вы не боитесь попасть в полицейский участок? Опасаюсь, что хватать будут всех без разбора. Пока разберутся, извинятся, отпустят…
— Да, да, не стоит так долго меня уговаривать.
Огонь вырвался наружу. Его языки лизали стены, оставляя на штукатурке черные маслянистые следы.
Шешель испытывал чувство удовлетворения. Оглянувшись, он скривился в противной, ехидной мстительной ухмылочке. Хорошо, что Спасаломская в эту секунду на него не смотрела.
Они свернули в проулок, из которого несколькими минутами ранее появилась часть толпы. Теперь он был свободен. Ни единого человека. Как оказалось, успокаиваться еще не стоило. Не из-за того, что поджигатели могли броситься за Шешелем и Спасаломской следом, расценив их действие как дезертирство. Зачем им это? Они, наверное, и не заметили их. Узнай толпа, что Шешель накануне был в этом клубе, не долго думая бросится на него с криками: «А, это один из этих. Предатель» — и начнет охаживать его кулаками и ногами. Но он и забыл, что и вчерашние посетители клуба не узнали бы его теперь.
Воздух внутри здания нагрелся, разбух, и еще не разбитые камнями стекла стали с треском вылетать наружу, как осколки гранаты, осыпая тех, кто слишком близко подошел к клубу, ко всему прочему, опаляя их огнем.
Первые ряды попятились. Но задние, не чувствуя ни осколков стекла, ни прикосновений пламени, стояли недвижимы, а некоторые и вовсе, чтобы поближе оказаться к ненавистному зданию, и, почувствовав, что те, кто стоял впереди них монолитной стеной, дрогнули, подались вперед, столкнулись грудь с грудью с теми, кто отступал. Возникли сутолока и хаос. Их еще больше усилила появившаяся конная полиция, а следом за ней…
Они едва не попали под копыта коней, так быстро и неожиданно появились те в переулке, вжались в стену, а полицейские, заметив их, чуть притормозили, повели коней ближе к другой стене.
