— Зачем вы меня толкнули? — спросила она, и рот ее наполнился кровью. — Мне хотелось дальше.
— Я вас не толкала, — откликнулась сестра, а доктор сказал:
— Еще не опомнилась.
Она заплакала, но сама не шевельнулась, и сестра салфеткой утирала ей слезы со щек. Крови нигде не было, только во рту; вокруг по-прежнему чисто. Доктор внезапно исчез, сестра протянула руку, помогла встать.
— А я ничего не рассказала? — вдруг встревожилась она. — Что я сказала?
— Вы сказали: «Мне не страшно», — ласково ответила сестра. — И сразу проснулись.
— Нет, не то, — она остановилась, сжала поддерживающую руку. — Не рассказала ли тайны? Не сказала ли, где он?
— Никакой тайны, доктор же пошутил.
— А где зуб? — вдруг спросила она.
— Зуба нет, — засмеялась сестра. — Нечему больше болеть.
В прежней палате, лежа на койке, она плакала, а сестра принесла виски в бумажном стаканчике, поставила на край умывальника.
— Бог уже напоил меня кровью, — сказала она сестре.
— Только водой не полощите, — ответила та, — иначе не заживет.
Прошло много времени, и вновь появилась сестра, улыбнулась с порога:
— Вот и проснулись.
— Я разве спала? — удивилась она.
— Спали. Жалко было будить.
Она села; кружилась голова, и казалось, что в этой палате она провела вечность.
— Теперь можем идти? — спросила сестра со вновь обретенным радушием. И протянула знакомую сильную, направляющую неверный шаг руку; на этот раз длинный коридор вывел в приемную, где сидела сестра в банковском окошке.
— Порядок? — весело осведомилась сестра. — Присядьте-ка на минутку. — Она указала на стул рядом с окошком и, отвернувшись, принялась быстро писать. — Два часа не полоскать рот. Вечером принять слабительное, а если будет боль — две таблетки аспирина. Если боль сильная или значительное кровотечение, сразу дайте нам знать. Хорошо? — и она опять весело улыбнулась.
Еще один листок; на этом написано: «Удаление», а ниже: «Не полоскать рот. Принять легкое слабительное. При боли — две таблетки аспирина. При сильной боли или кровотечении сообщить в клинику».
— До свидания, — любезно попрощалась сестра.
— До свидания, — ответила она.
Сжав в руке бумажку — все еще в полусне, — она вышла через стеклянную дверь, повернула за угол, пошла прямо. Разлепила глаза, увидела длинный коридор с дверями по обе стороны и остановилась, а потом увидела дверь с табличкой «Для дам», вошла. Просторная комната — окна, плетеные кресла, сияющий белый кафель, блестящие серебристые краны; у раковин причесываются, красят губы несколько женщин. Она сразу прошла к ближайшей из трех раковин, уронила в ноги сумку и бумажку, взяла салфетку и, покрутив кран, хорошенько ее намочила. И сильно прижала к лицу. Это взбодрило, в глазах прояснилось, и она еще раз намочила салфетку, протерла лицо. Попыталась нашарить другую, но в глаза попала вода, и салфетку подала стоявшая рядом женщина. Послышался смех, разговоры:
