Время провели хорошо: посидели душевно, даже песню спели: «По тундре, по железной дороге, там где мчится курьерский „Воркута – Ленинград“, мы бежали с тобою, опасаясь погони, опасаясь тревоги и криков солдат…»
Почему-то и менты, и судьи, и прокуроры, и юристы-профессора любят петь зэковские песни. Хотя никто их, естественно, не заставляет. Видно, и впрямь есть в блатном фольклоре нечто привлекательное!
* * *
По Банану не скажешь, что его застали врасплох. Он скалил желтые зубы и держался нагло. Однако зубы стучали.
– А че мне вынюхивать-то? – сказал Банан. – Я ж не мусор какой, чтоб вынюхивать. Вот от Кирьяна привет тебе. Ну и ваще, эта… Поговорить надо.
Денис накрутил ворот его пальтеца на кулак и с силой припер к бетонной стене магазина. Грязный мохеровый берет сполз бомжу на глаза.
– А зачем ходил за мной?
– Ну так… Я ж в кабинет твой прокурорский не пойду. И домой ты меня то ж небось не пригласишь. Вот я и искал, где прибазариться.
Банан заерзал под рукой Дениса, пытаясь освободиться. Денис легонько ударил его по почкам.
– А где тогда этот Кирьян твой?
– Дык… Ждет.
– Где?
– Ты ослабь маленько, покажу…
– Что он тебе говорил?
– Да ничё…
– А подумать?
– А чё? Да пш-шел ты, Банан…
Денис засек его по дороге в овощной. Сегодня суббота, по субботам заботливый сын Денис Петровский покупает десять кило картошки и всякой дряни по паре: лук, морковка, тушенка, концентраты. Когда переходил улицу, глянул влево-вправо, как учили в школе, – и заметил этот дурацкий берет вкупе с выношенными штанами, метрах в тридцати от себя. Берет сразу нырнул в кусты. Денис его вспомнил: Банан, да ты чё, рупий зажался? Но виду не подал, шел как шел, в магазине купил что надо, а пока в кассу стоял, то успел через окно хорошенько разглядеть этого Банана, который с деловым видом отирался у крыльца. Денис вышел через черный ход, где фургоны разгружаются, подошел к нему сзади и, так сказать, поставил вопрос ребром.
– Отпусти, скза-ал…
Банан опять задергался, защелкал зубами. Денис и не подумал ослабить хватку. Свободной рукой нашарил сигарету, зажигалку, прикурил. Кулак вдавливался дальше под небритую челюсть. От бомжа воняло, как от кочана прокисшей капусты.
– П-правду гр-ррррю… – просипел Банан. – Ты… че-оо?
Возможно, он успел слегка испугаться. А возможно и не успел.
– Что Кирьян говорил тебе? – повторил Денис.
– Не помню-у-у…
– А?
Снова по почкам. Под пальцами правой руки – отчетливый хрящик на горле.
– Вз-зззз… – прожужжал Банан. – Вззз…
