— Как ты не поймешь. Не предавал он епископа, он искренне считал, что тот действует в разрез с учением церкви, и своими действиями несет вред, всему христианству, он просто выполнял свой долг, так как он это видел. Сейчас он видит свой долг в том, чтобы донести до людей то, что людям нужно приготовиться к схватке не с дикими орочьими племенами, а с организованной силой. Если он увидит, что мы хотим возвыситься, получить в руки неограниченную власть, воспользовавшись смутным временем, то тогда он будет для нас опасен.
— О чем, ты Игнатий. Я никогда не стремился даже к тому, чтобы быть архиепископом, к чему мне сейчас плести заговор, чтобы возвыситься. Да и ты никогда не стремился ни к чему подобному, мы всегда хотели только служить Господу нашему и пастве его, в меру сил и умения.
— Не смотри на меня так. Если бы это было иначе, то я давно уже был бы в Папской резиденции, способностей и знаний у меня, как и у тебя, достаточно, возможности были, но мы остались там, где как мы считаем можем больше принести пользы, для людей.
— Но тогда…
— Тогда у брата Адама нет причин, уличать нас в чем–либо, а значит и предавать.
Как ни странно это звучит, но в словах обоих представителей высшей иерархии инквизиции не было ни капли лжи или фальши, они действительно всегда искренне верили в то, что творят волю Господа, и всегда действовали в интересах его паствы. Вот и сейчас, уверившись в том, что Синод ведет ошибочную политику в отношении орков и людей, они решили действовать, не преследуя ни каких личных интересов, готовые принести себя на алтарь, во имя спасения человечества. Но они не были готовы погибнуть не достигнув успеха, потому что в своей гибели видели и гибель людей.
— Плохо, что ему не удалось разузнать побольше об армии орков. — Задумчиво проговорил архиепископ Баттер.
— Плохо, — согласился его собеседник, — но хорошо уже то, что он принес весть о том, что орки все же придут. Во всяком случае, у нас уже нет сомнений в правильности намеченных нами действий. Скольких людей ты сможешь задействовать?
— В моей епархии две крепости, а значит четыре инквизитора, но напрямую их задействовать я не смогу, однако в самое ближайшее время они получат приказ, направлять всех бежавших из плена и освобожденных в Саутгемптон, лично ко мне. Подозреваю, что людей будет не много, но вода камень точит. Отпущенные неизменно по секрету станут рассказывать о своих похождениях своим знакомым, те своим, так слухи распространятся. В селах так же найдется с десяток священников, которые в беседах с паствой, не прилюдно конечно, начнут в разговорах упоминать о странном различии в поведении лесных орков и степных. Слухи поползут, оно и к лучшему.
