— Не приворожил ли кто на батарее тебя, Вахтанг? — допытывались товарищи.
— Это же моя родная батарэя — и от нее ныкуда нэ уйду, — заявил Гоголадзе.
На каждой батарее, в каждом взводе были свои баскаковцы, преждевременно возвращающиеся из госпиталей или санчасти на огневую, были свои бесстрашные девушки в солдатских гимнастерках, подобные Тоне Жидковой или Лене Земцовой.
Трудные дни переживали защитники Сталинграда. Пехотинцы, артиллеристы, танкисты грудью защищали каждую пядь родной земли. Зенитчики полка Ершова находились в боевых порядках наземных войск.
У зенитных пушек-«малюток» не было передышки. Не знали отдыха и бойцы батареи старшего лейтенанта Валентина Сегеня. Они то отражали налеты бомбардировщиков на город, то вели огонь по вражеской пехоте, танкам, то отбивали наседавших на них пикировщиков. Не раз «восемьдесят седьмые» набрасывались на огневую, чтобы стереть ее с лица земли. Но с первого захода им это не удавалось. А придут вторично — там, где стояла батарея, — голый пятачок или несколько макетов, напоминающих орудия. И нередко самолеты били по пустому месту, по макетам.
«Ускользала» от вражеских бомб неуязвимая батарея. Спустившись с крыш цехов «Красного Октября», встала она вблизи его корпусов. И сразу сбила три «юнкерса». Появилась над батареей «рама», но как только разведчик ушел — переместилась и батарея. Встав на новом месте в этом же районе, зенитчики так замаскировались, что с высоты никакой глаз заметить не мог. А прилетели бомбардировщики к заводу — батарея внезапно открыла огонь и сшибла четыре самолета,
Но вот «юнкерсы», появившиеся вслед за первой группой, не пошли на цехи завода, а завернули на батарею. Более десяти пикировщиков нацелились атаковать огневую «малюток».
— Готовьсь, ребята, «музыкантов» встречать! — задорно крикнул Сегень, которого даже в трудные минуты не оставляло бодрое настроение. А бой нынче для батареи был нелегким. Один за другим самолеты пикировали на огневую. Пушки с гневом били по воздушному противнику. Одному «юнкерсу» расковыряли плоскость, другому отсекли хвостовое оперение, третьему угодили в мотор. Два свалились поодаль, а третий развалился рядом с батареей.
Сразу после боя на батарею приехал комиссар полка Зинченко. Поздравил он комбата, бойцов с успехом и спросил:
— Где же та троица — хоть след от нее остался?
— Остался, — ответил Сегень. — Вот! — подал он небольшую вещицу — сирену, которую включают «восемьдесят седьмые» при пикировании. — Свистулька! В обломках нашли.
