— Памятку «Три заповеди бойца ПВО» читали, знаете?
— Отлично владеть боевой техникой!
— Быть всегда наготове! — один за другим отозвались бойцы.
— Ну вот… А дальше? — повторив свои излюбленные словечки, сдвинул кустистые брови Райнин.
— Уничтожать врага в воздухе и на земле! — добавил молодой зенитчик.
— Правильно! — одобрительно кивнул головой полковник. — А если наземный противник появится? Вы готовы отразить его?
— Готовы, товарищ полковник! — произнесли бойцы.
— Учтите, западнее вашей батареи никаких зенитных подразделений нет. Вы стоите на очень важном рубеже.
Райнин обошел огневые позиции. Осмотрел окопы, траншеи, которыми были изрыты подступы к батарее.
— Правильно, лейтенант! И окопы, и трашеи, и ходы сообщения — все это нужно. — Брови Райнина то приподнимались, то опускались, и глаза щурились. Он продолжал: — Но главное — великая вера в свое превосходство над врагом. Ведь не зря говорят, что сначала врага побеждает мысль, а затем решительные действия боевым оружием.
— Понимаю, товарищ полковник, — вырвалось у Черного.
— Мы стреляем по самолетам, — заговорил вновь Райнин. — А вдруг танки?
— Что ж, ударим по танкам. Но с места не сойдем! — Слова, сказанные Черным, прозвучали как клятва.
— Волга… Отступать нам некуда, — тихо заметил полковник. — И приказ фронта требует: стоять насмерть.
Полковник Райнин уехал. Черный смотрел вслед удаляющейся машине. Смотрел на тихую степь…
* * *
После налетов вражеской авиации в июле и в первых числах августа в небе над Волгой наступило затишье. Однако отдельные воздушные разведчики не прекращали своих полетов. Такие самолеты не раз пытались прорваться к Сталинграду с утра 23 августа.
Прогремели орудийные выстрелы над Гумраком, станцией Садовая. Затем заговорили батареи, находившиеся под Ерзовкой. Несколько залпов дала пятая батарея и умолкла, но бойцы ни на шаг не отходили от орудий. Не отлучался с КП и комбат Семен Черный.
Но вот зенитчики уловили еле слышный гул. С КП дивизиона сообщили, что к Басаргино и Воропоново приближаются группы бомбардировщиков. Черный, не отрывая глаз, всматривался в небо, в раскинувшуюся к западу широкую степь. И увидел он поразительную картину. В степи, над которой пролетали самолеты, разливалось море огня. Полыхали неубранные хлеба, горели густая щетина типчака и полыни, кустарник. Это фашистские самолеты сбросили зажигательную смесь, вызвав степные пожары.
Черный окинул взглядом орудия, вокруг которых стояли наготове бойцы, и стал всматриваться в небосвод. Из армады «юнкерсов» около двадцати самолетов пересекли рубеж Татарского вала и направились к Латошинке, Орудия батареи открыли огонь. Три вражеских самолета ринулись на пятую батарею.
