Нерушима и свята клятва народа.
…Были трудные дни. Враг бросал на нас дикую стихию огня, обрушивал лавину раскаленного металла. Но в эти дни тягчайших испытаний перед мысленным взором советских воинов всегда стоял Мавзолей Ленина, и советские воины проникались чувством безмерной ответственности перед историей. Они знали: надо выдержать все испытания, надо победить и спасти Родину — славную Родину Ленина, Родину его бессмертных идей, давших людям свои богатые дары. Так всегда витал над советскими воинами дух Ленина. Так незримо осеняло их победоносное знамя его…
Это удесятеряло силы советских воинов. Любой ураган вражеской ярости и злобы разбивался о их стойкость. Перед их бесстрашием отступала смерть. Именно в эти дни один из воинов сказал слова, которые повторили миллионы людей, носящих оружие:
— Отступать дальше некуда. Позади — Москва!
Советские воины шли на любой героический подвиг ради спасения государства, созданного Лениным, ради того, чтобы отстоять и утвердить на веки вечные его правое дело. И они выдержали все удары врага. Они устояли и вскоре сами нанесли по врагу смертельные удары. Враг был опрокинут. Враг начал истекать кровью.
Теперь идет быстрое изгнание немцев из пределов нашей страны. Наши войска, осененные знаменем великого Ленина, двигаются на запад. Каждый день венчается все новыми и новыми победами русского оружия. Вчера наши войска еще дальше отбросили немецкие разбойные полчища от Ленинграда. Так отметили советские воины двадцатую годовщину со дня смерти Ильича.
Спи спокойно, дорогой и любимый Ильич! Государство, созданное тобой, бессмертно. Над тобой обжигают зимнее небо искристые зарницы победного салюта. Это торжество нашей правды, нашей свободы. Это торжество твоего разума.
«Боевое знамя», 21 января 1944 г.
С большой печалью в сердце поднимались мы на взгорье. В деревушке уцелело только четыре дома; на остальных дворах — еще дымящиеся пепелища, груды кирпича от разрушенных печей, обгорелые столбы. Но поднялись на взгорье — и повеселело сердце: по всей околице, средь пятен ожогов от разрывов снарядов и мин, у ям и нор валялись трупы гитлеровцев. Да, это была хорошая гвардейская расплата за гибель деревушки, — может быть, самой тихой и древней в России.
В деревушке не нашлось никого из местных жителей. Пошли дальше. Но вскоре на дороге, уходящей на запад, повстречался старик в ободранной шубе и облезлой шапчонке. Лицо у него маленькое, засохшее, а борода точно заржавлена. Следом за ним в женской кацавейке и солдатских ботинках устало шагал мальчуган с одутловатым, отечным лицом и грустными глазами.
