Папа и мама перед войной часто проводили вечера в Доме офицеров. Я запомнила военных высокими, плечистыми и красивыми. Они с юмором, охотно исполняли все мамины аттракционы, шарады, игры, песни. У нас дома сохранились фотографии, где папа играет, а военные хором поют и с удовольствием смотрят на маму. Ее приглашали танцевать. Это я очень хорошо запомнила. Папа бывал возмущен:
— Як ето так? Прямо при муже идёть з другим и танцуить? И ще влыбается.
— Ну а что, Марк? Что у меня на лбу написано, что я твоя жена? Это же моя профессия.
— Якая такая профессия? Я тебе ету профессию сам у руки дав. На ноги тебя поставив. На широкую дорогу жизни тебя вывив... Да ты, як порядочная жена, должна сказать, что так, мол, и так, мол, товарищ дорогой. Я на работе, пригласите другую. Во так вот должна отвечать порядочная жена, а ты...
— Ой, Марк, котик ты смешной. Один мне свидание даже назначил...
Но продолжить маме уже не пришлось... После этого случая она всегда помнила, что «правду нельзя говорить...». За правду она уже свое получила.
По Клочковской проехало несколько мотоциклов с коляской. В них солдаты в белых маскхалатах, с автоматами наготове. Потом тишина. Потом опять такая же группа мотоциклов. И только вслед за ними в город вступила армия.
«Это было при «первых немцах», а это было при «вторых немцах» — выражения знакомы всем тем, кто пережил войну в Харькове.
«Первые немцы» навсегда ушли. Пришли наши. Но бои за город продолжались, немцы стояли на окраине Харькова, в районе Холодной Горы. Нашим город пробыл около двух недель. В течение этих двух недель во дворе у нас был красноармейский госпиталь. Беспрерывно возили тяжелораненых. Женщины-медсестры развешивали рядами бинты. А наутро, от мороза и ветра, бинты торчали колом во все стороны.
Мне все время казалось, что война, немцы — это только сегодня. А вот завтра будет прекрасное утро. Я проснусь — и будет 1 Мая. Веселый папа с баяном. И мама вся в белом, будет смотреть счастливыми и странными глазами на папу. Но наши отступили. Пришли «вторые немцы». У тети Валиных окон мы опять заняли свой наблюдательный пункт. Опять на Клочковской та жа картина. Только входили немцы уже из центра, от площади Тевелева.
...По нашему переулку, под нами, несколько красноармейцев в зелено-желтых плащ-палатках перебегали от двора к двору. Они направлялись к Рымарской. А с Клочковской короткими автоматными очередями стреляли «вторые немцы». Их еще было видно из нашего окна. Вокруг из окон выглядывали люди. Все следили... Откуда-то раздалось: «Налево! За угол налево!».
